Происшедшее, подобно цепной реакции, перемещение племен привело к нарушениям греко-варварских контактов: теперь место добрососедских, обоюдовыгодный взаимоотношений заступили длительные, непрекращающиеся военные конфликты. Наиболее ярко эта картина вырисовывается по строкам бесценной ольвийской хроники рассматриваемого периода - Протогеновского декрета. Протоген не только финансировал, но и осуществил строительство двух куртин, отстроил требовавшие ремонта пять башен, починил житницу, пилон, привел в порядок общественные суда, возившие строительный камень, довершил постройку еще одного прясла стены.

Постоянные войны Херсонеса со скифами документируются нарративными, эпиграфическими, нумизматическими и археологическими источниками на протяжении III и II вв. вплоть до окончательных побед Диофанта. Следовательно, миссия Никерата не могла состояться после вхождения Херсонеса в состав всепонтийской державы Митридата, поскольку после подчинения последним Скифского царства, во-первых, положение в полисе должно было стабилизироваться, а во-вторых, в нем, по всей видимости, был размещен понтийский гарнизон, который не допустил или, по крайней мере, тут же сам погасил бы вспышку стасиса между жителями. Вряд ли это могло случиться и во время военных кампаний Диофанта и его предшественников, т. е. примерно после 114 г., поскольку Диофантовский декрет и другие документы рисуют поразительное единодушие херсонеситов во время военных действий. И уж вовсе невероятно, чтобы протектор Ольвии царь Скилур позволил одному из граждан контролируемого им (пусть и автономного) полиса отправиться умиротворять одного из злейших его врагов - херсонеситов, восстанавливая таким образом их единодушие и усиливая их обороноспособность. Исключено, конечно, и отнесение декрета в честь Никерата ко времени правления сына Митридата Евпатора Фарнака, поскольку Ольвия незадолго до разгрома Буребистой представляла собой полностью истощенный и обескровленный город.

Таким образом, в полном согласии со сделанными выше наблюдениями над палеографией и языком документа остается отнести его к первой половине II в. до н. э., это могут подтвердить и уточнить следующие соображения исторического порядка. Многочисленные разнохарактерные материалы, добытые в последнее время, неоспоримо свидетельствуют о том, что в начале II в. Херсонесу приходилось отражать постоянно усиливавшийся натиск скифов: в это время полис теряет значительную часть своей хоры, на сохранившейся территории усадьбы и крепости срочно обносятся мощными панцирями стен, сам город, в непосредственной близости от которого гибнут поселки и производственные комплексы, вынужден, идя на крайние меры, использовать святые для эллинов надгробия предков для укрепления "башни Зенона", прекратить чеканку серебра и т. п.

Итак, эпиграфические источники в один голос свидетельствуют о том, что во второй половине III-первой половине II в. Ольвийский полис постоянно терроризировали своими нападениями и вымогательством дани воинственные варвары: сарматы, галаты, скиры и, возможно, другие племена. Во многом схожая ситуация, сложившаяся в Западном Причерноморье и известная нам по ряду источников, позволяет допускать, что и в Нижнем Побужье варвары опустошали хору Ольвии, уводили в плен ее жителей, брали заложников и т. п.

Изучение ольвийской хоры последних примерно полутора десятилетий неопровержимо доказало: около середины III в. до н. э. практически все многочисленные поселения некогда обширной сельскохозяйственной территории полиса погибают, причем обнаруженные в них слои разрушений и пожарищ красноречиво говорят о насильственном характере их исчезновения. Неизвестно, какие варварские племена причинили Ольвии столь опустошительные разрушения, но налицо факт повторения, с соответствующими изменениями, конечно, истории V в.: опять вмешательство внешних сил практически полностью лишило полис одной из главных отраслей его экономики - сельского хозяйства, но на сей раз окончательно вплоть до римской эпохи.

Разрушение собственной земледельческой базы полиса было одной из главных причин, вызывавших постоянную нехватку продовольствия и хлебный голод в городах Понта. Другой немаловажной причиной было то, что агрессивность воинственных галатов, скиров, фракийцев и т. д. терроризировала не только греческие города, но и их мирных соседей - варваров, парализуя нормальные занятия последних земледелием и скотоводством. Такое положение вещей вело, с одной стороны, к тому, что мирное варварское окружение подвергалось той же, что и греки, эксплуатации путем грабежа и взимания дани, а с другой - к нарушению традиционных торговых коммуникаций между ними и греческими полисами, что, в свою очередь, лишало последние одного из источников продовольственного, снабжения и вызывало в них частый хлебный голод.

Прогрессирующее социальное и имущественное расслоение в обстановке усугубляющегося экономического кризиса и вызванной им нехватки продовольствия приводило к обострению социально-политической борьбы в Ольвийском полисе, катализатором которой зачастую оказывались напряженные моменты военной угрозы. Приступы социальной и политической борьбы не в меньшей степени должны были сказаться на нормальном ходе производства, при этом среди прочего - наиболее болезненно для полиса-производства сельскохозяйственного[25], в тех рамках, в которых оно еще могло осуществляться. Они же вредили стабильности производства ремесленной продукции, а также заморской торговле - в рассматриваемую эпоху одному из главных источников хлебоснабжения полиса. Иными словами, мы видим перед собой пример циклической взаимозависимости между экономикой и общественными отношениями: продовольственный кризис влечет за собой стасис, последний же в свою очередь снова обостряет нехватку основных продуктов питания.

Кризис Ольвийского полиса затрагивал, очевидно, в той или иной степени и прочие сферы общественного бытия: идеологию, культуру, социальную психологию и т. д., но здесь мы не располагаем пока необходимыми данными.

Каким же средствами пытались бороться с кризисным состоянием ольвиополиты и к каким мерам прибегли для его преодоления? Прежде всего ими были предприняты усиленные попытки устранить одну из первопричин того бедственного положения, в котором они очутились, а именно ликвидировать вражескую угрозу, которая как Дамоклов меч нависла над полисом. Здесь они столкнулись с тройной задачей. Во-первых, оградить свой город мощными оборонительными сооружениями. Ольвия обносится стенами в первой половине V в. Однако Иротогеновский декрет свидетельствует о том, что даже к концу III в. большая часть территории города, лежащая у реки, не была защищена. Благодаря частным пожертвованиям, ссудам и личной инициативе Протогена все эти фортификационные сооружения удалось построить, завершить и привести в порядок, а сверх того и соорудить новый пилон у выставки товаров.

Второй задачей явилось строительство мощного военного флота с целью отразить со стороны моря и лимана нападения как своих соплеменников, так и пиратов.