Задача хоббита — уничтожить кольцо — до самого конца книги ка­жется читателю непосильной. Сказав «да», наследник Бильбо, хоббит Фродо, не только должен столкнуться с почти непреодолимыми внешни­ми препятствиями, но и обречён на мучительную внутреннюю борьбу. Власть кольца не может не повлиять на волю своего обладателя. Отныне каждый его греховный помысел во много раз усилен кольцом, тело «раз­воплощается», а душа стремится к смерти.

Но и задача Толкина была под стать. Для выполнения её универси­тетскому профессору понадобилось 12 лет упорного труда, отчаянного, порой героического труда и ещё 5 лет доработки и трудных переговоров. После «находки» кольца игра для него кончилась, началось — мучитель­ное восхождение к вершинам литературы. Недаром же в письмах Толкина подчас возникала метафора творчества как кровопролития; вот что он написал издателю, готовя «Властелина колец» к публикации: «Эта книга написана моей кровью», а перед публикацией признался, что его преследует страх: «Я выставил своё сердце на расстрел» [2].

Когда Толкин завершил свой труд, К. Льюис подвёл итог: «Почти что ни один роман не сравнится с величественностью и грозностью «Власте­лина колец».<¼> Долгие годы работы над ним оправдались» [3]. Более того, именно с эпопеей Толкина Льюис связывал надежду на «новую эпоху». То, что началось с чуда, чудом же и завершилось: вместо очередной дет­ской сказки читатели обрели великую эпопею, книгу на уровне наиболее впечатляющих достижений литературы XX века.

В своей эпопее Толкин создал целый континент — «воображаемую реальность» Средиземья с разработанной географией, сводом сказаний, легенд и песен, системой придуманных языков. У читателей «Властелина колец» создаётся ощущение, что мир, созданный фантазией Толкина, су­ществует на самом деле. Важно, что это ощущение разделял с читателя­ми и сам автор: «Я будто записывал то, что уже некогда существовало, а не было изобретено мной»; важно и то, что он всеми силами стремился «поселить» читателей в своём мире: «Я хотел, чтобы люди почувствовали себя внутри этой истории, чтобы они поверили в её истинность».

Именно эффект достоверности воображаемого мира и стал основ­ной причиной ошеломляющей популярности эпопеи. К 1988 году книга Толкина выдержала 100 изданий на одном английском языке — общим тиражом 50 миллионов экземпляров. В 1997 году сразу по нескольким британским читательским опросам «Властелин колец» был признан вели­чайшим прозаическим произведением XX века. Последние опросы пока­зывают, что эпопея остаётся одной из самых книг в мире.

Массовая популярность «Властелина Колец» привела к парадоксальным результатам. Толкин надеялся, что над его эпопеей будут думать. Действительно, если не прочитать её медленно, вряд ли можно разгадать её сложный теологический подтекст, понять, почему автор назвал её «католической» книгой — «о смерти и жажде Бессмертия». Вместо этого миллионы читателей, по преимуществу молодых, принялись искать в книге Толкина подобие наркотического сна. Волшебство, к которому, кажется, можно прикоснуться рукой, и героизм, который так легко примерить к себе,— только это массовый читатель и выбрал в сложной, глубокой книге.

Результатом читательского ажиотажа вокруг «Властелина колец» стало рождение весьма обширного и разветвлённого коммерческого жан­ра — “fantasy” (фэнтези), отцом которого считают Толкина.

Джон Уиндем Паркс Люкас Бейнон Харрис (таково настоящее имя писателя) родился в 1903 году. В молодости перепробовал множество занятий — работал фермером, служил в юридической конторе, в рекламном агентстве. Писать начал в 1925-м — в основном из-за денег. Поэтому, наверное, первые литературные опыты успеха не принесли, и похвастаться Харрис мог только коллекцией отрицательных отзывов на свои произведения. Но упорства юноше было не занимать, и дело постепенно пошло. В тридцатые годы Харриса печатали много.

Романы, повести и рассказы Харриса тех лет написаны были живо и увлекательно, читались легко и читателям нравились — не случайно автор удостоился приза “Wonder Stories”, одного из журналов Хьюго Гернсбека. Писал Харрис и детективы, и «страшные», «готические» вещи, но больше — фантастику.

Из всего написанного Харрисом в тридцатые годы наиболее интересна небольшая новелла «Потерявшаяся машина»(1932). Её главный герой — биоробот («мыслящая машина»), прилетевший с Марса, — наделён не только интеллектом, превосходящим человеческий, но также сердцем и душой (в переносном смысле, конечно). Задолго до Азимова и Саймака, «очеловечивших» роботов, Харрис с небывалым для тогдашней фантастики сочувствием показывает трагедию негуманоидного существа. Один на чужой и враждебной планете, не в силах вынести жестокость и невежество её обитателей, герой новеллы кончает с собой…

В годы второй мировой войны Харрис служил в войсках связи, участвовал в высадке союзников в Нормандии, воевал до разгрома фашизма. К писательскому труду он вернулся лишь в 1946 году — в тот же год скончался Герберт Джордж Уэллс, творчество которого (особенно романы «Машина времени» и «Война миров») оказало огромное влияние на художественную манеру Джона Харриса.

Однако главной причиной того, что Харрис стал писать глубже, серьёзнее, была война. Её трагический опыт сыграл решающую роль в «возвращении со звёзд» — к реальным проблемам реальной жизни — не одного только Харриса, но и многих английских и американских фантастов его поколения. И хотя впоследствии Джон Харрис написал ещё несколько вещей о космических приключениях, главное для него, пользуясь известным выражением Стругацких, «всегда оставалось на земле». И не случайно, размышляя над судьбами земной цивилизации, Джон Харрис обратился к теме катастрофы. Гибель Земли в различных катаклизмах: природных, космических либо тех, что возникли по вине человека… Очевидны сюжетные возможности, которые предоставляет тема катастрофы, но для честных и талантливых писателей они всегда были не целью, но средством. Именно так написан роман «День триффидов». На титульном листе первого издания Харрис поставил очередной свой псевдоним — Джон Уиндем, — не подозревая, что больше уже не будет менять творческое имя.

…Вспышка, которой сопровождался взрыв искусственного спутника, ослепила практически всё население Земли — лишь несколько сот человек на планете остались зрячими. Взрыв, имевший столь трагические последствия, произошёл не в результате чьего-то злого умысла — просто околоземное пространство было так нашпиговано военной техникой, что катастрофа, в сущности не могла не случиться. Роман «День триффидов» — своеобразная робинзонада: в положении героя Дефо оказываются персонажи этого произведения, «выброшенные» катастрофой на руины цивилизации. Только в отличие от Робинзона Крузо на героев Уиндема ложится ответственность за будущее всего человеческого рода. Пройдя через тяжёлые испытания, они осознают: человечество может возродиться лишь как содружество равных во всём людей, среди которых нет и не может быть места подавлению и угнетению личности. Роман не заканчивается полной победой героев — впереди у них ещё долгая и трудная борьба, но без веры в победу бороться нельзя. «И пока будет жизнь, будет и надежда»,— говорит центральный персонаж, Билл Мейсон.