Однако, нельзя представлять дело так, что в первые времена христианство совсем не имело никаких своих школ. Начальные школы, с элементарным курсом обучения чтению, письму, церковному пению, и специальным наставлением в христианской вере, устраивались и в первые века: при приходских церквах и монастырях и епископских кафедрах. Есть свидетельства, что приходские школы были уже во 2-ой половине 2-го века. Церковные соборы 5-го и следующих веков, ссылаясь на установившийся обычай, предписывают священникам принимать в свои дома мальчиков и быть для них наставниками и духовными отцами[27]. Иногда христиане отдавали своих детей, для христианского воспитания, в монастырь, куда принимались на воспитание и оставшиеся сироты. В результате, при монастырях возникли общежития для принимаемых детей. которым здесь же давали и начальное образование[28]. Возникали школы и при епископских кафедрах, которые обладали для этого лучшими средствами, чем, напр., приходские церкви. Естественно поэтому, что из школ при епископских кафедрах иногда получались школы довольно высокого типа, способные подготовить хорошо образованных, в христианском смысле, лиц для занятия высших церковных должностей[29]. Точно также высшего типа христианские школы развивались иногда из элементарных огласительных курсов — училищ[30], которые учреждались для наставления (оглашения) новообращаемых в христианском учении и правилах христианской жизни. Из таких школ получила особенную известность Александрийская огласительная школа[31]. От простого приготовления новообращаемых к крещению она перешла к ученой разработке христианских истин, подготовляла ученых защитников веры, т. е. готовила уже „не столько оглашаемых, сколько огласителей”.

2. Курс первых христианских школ

Что касается курса первых христианских школ, то, помимо специально-религиозного наставления, он близко примыкал к курсу существующих языческих школ. Здесь, как и в школе грамматиста, учили читать, писать и считать. В высшего типа школах, как, напр., огласительно-миссионерских (в Александрии, Антиохии и Низибии) изучали грамматику, диалектику, а также математику, астрономию и физику. В этой части школьное обучение вполне примыкало к курсу языческих школ, чему, впрочем, не следует и удивляться. Последние имели и готовую школьную литературу, и испытанные определенные методы, словом, готовые материал и форму[32]. Религиозное наставление, которое сообщалось в школах, состояло в изучении Св. Истории, молитв, пении псалмов и в чтении Св. Писания с объяснениями. Впоследствии сюда присоединилось и чтение творений Св. Отцов[33].

Вообще же, о начальных христианских школах мы имеем очень недостаточные сведения. Они, — эти школы, имели переходный характер; по курсам своим, в общем, были незначительны и, естественно, затерялись в глубине христианской истории. При том, так же, как на заре юной жизни лучшей школой для ребенка является жизнь с ее впечатлениями; так и на заре христианства все школы отступали на задний план пред школой новой, насыщаемой христианскими идеями жизни, с ее чудесами самопожертвования и нравственной высоты, с ее борьбой за чистоту оставленного Христом учения, и с глубокими переменами в уклад общественных отношений, начиная с семьи.

3. Отличительный черты христианских школ

При некоторой неопределенности и переходности, естественной для первых ростков христианского образования[34], в первых христианских школах, однако, обозначаются уже новые характерные черты, привнесенные христианством в воспитание[35]. В 1-х, школы „являются не только образовательными, но и воспитательными учреждениями”. С внутренней стороны, это выражается в особом значении здесь религиозного образования и навыков (к молитве, к посещению храма); с внешней, „в общежительной форме их, чуждой греко-римским школам”. В античных школах все ученики были приходящими; в христианских школах, и не только при монастырях, устраиваются для них общежития. В 2-х, „античные школы, не имея образовательного центра, каждая ограничивается отдельными предметами; так что учащийся должен был, последовательно или одновременно, проходить несколько школ: школу грамматиста, грамматика, оратора, музыканта”. Тогда как „христианские школы, исходя из центра религиозного обучения, вводят в свою сферу различные образовательные предметы и, таким образом, стремятся взять на себя всю задачу образования”. Наконец, в 3-х, в христианстве школы получают определенно общественный характер. В содержании их принимают участие христианские общины (приходы, епархии), тогда как античные учебные заведения представляют лишь ряд предприятий частных. В этом общественном характере христианских школ выразилась внушаемая христианством важность и обязательность для христианского общества воспитания детей[36]. Христианские народы должны быть, по преимуществу, народами учащими. Христианские общества и государства должны быть, по преимуществу, обществами и государствами, совершенствующими человека, подготовляющими его быть истинным человеком.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Школьный строй средневековья

1. Судьба церкви на западе и востоке на пороге средних веков

В первые 4—5 веков христианской эры судьбы Восточной и Западной половины Римской империи были и в историческом, и в образовательном отношении почти одинаковы. Еще не сказалось влияние таких факторов, которые должны были обусловить различную судьбу той и другой половины, а, вместе с тем, и различное положение, в той и другой половине, церкви. Но с начала так называемых средних веков[37], и чем дальние, тем прочнее и больше, судьба этих половин существенно расходится, вместе с судьбами, там и здесь, христианской церкви.

На Западе христианская церковь, во главе с первым епископом, — епископом Рима, — получает все больше и больше влияния и власти, даже в делах светских. Новые Германские народы, набегавшие на Западную половину римской империи, своей культуры почти не имели, и тем охотнее подчинялись культуре христианской, представительницей которой являлась церковь. Можно даже сказать, что от нашествия этих варваров христианская церковь выигрывала и в другом отношении. Эти варвары, сталкиваясь с остатками Римского государства и разрушая их, косвенно разрушали и связанные с ними остатки язычества, языческих традиций, чувств и языческого жизнепонимания. Когда так рассыпалась в прах слава великой когда-то Римской империи, то что же могло оставаться от славы и силы римского язычества?! Далее, под напором Германских народов бывшая единая Римская империя распадалась на части, но в народах ее еще должны были оставаться те привычки и инстинкты единства, которые были воспитаны в них славой и властью единой империи. Теперь, с распадением Римской империи, эти привычки и инстинкты и могли искать своего удовлетворения в единстве, хотя бы, церковной связи и власти. Независимо от других благоприятных условий[38], и эта психологическая привычка видеть в Риме полноту государственной власти и единства могла содействовать постепенному возвышенно власти римской церкви и ее епископа. Новый, церковный Рим должен был заменить павший, государственный. Все эти условия и способствовали тому, что, начиная с 6—7-го веков, Римская церковь получает на Западе все больше и больше влияния и власти в нововозникших государствах и, как бы заменяет влиянием и единством своей власти бывшую Римскую империю.