По сумме вкладов населения в Сбербанке, составившей по состоянию на 20 июня 1991 г. более 300 млрд. руб. и переоформленной в государственный внутренний долг, с июня 1996 г. начата предварительная компенсация вкладов граждан, родившихся в 1916 г. и ранее [34, 174].

Динамика государственного внутреннего долга России за 1998 – 9 месяцев 1999 года представлена в таблице 2.5 [56, 56].

Таблица 2.5.

Динамика государственного внутреннего долга Российской Федерации по инструментам.

Данная таблица отражает изменения в удельных весах описанных выше ценных бумаг, составляющих внутренний долг России. Динамику и структуру государственного внутреннего долга за период с 1996 по 1998 гг. (по данным на начало года) показывает также Приложение 7.На 1.01.2000 г. внутренний долг Российской Федерации составил 648,3 млрд. руб. [54].

Заметный рост внутреннего долга России в течение 1998 г. (по данным таблицы 2.5 – с 499,6 на 01.01.1998 г. до 750,6 на 01.01.99 г.) был вызван, прежде всего, резким обесценением национальной валюты.

Однако оценки различными экономистами динамики величины внутреннего долга России в анализируемый период различны. Так, Златкис Б.И. считает, что внутренний долг, выраженный в государственных ценных бумагах, в первой половине 1998 г. имел весьма короткую дюрацию, что изначально предполагало построение схемы заимствований по методу рефинансирования.

Хотя объем государственных обязательств не превышал 15% активов финансовой системы, короткие валютные пассивы коммерческого сектора экономики к лету 1998 г. составляли по экспертным оценкам 35 млрд. руб., что создавало реальную угрозу банкротства всей системообразующей части банковского сектора при изменении валютного курса. Отсутствие рефинансирования кредитов коммерческим банкам со стороны их западных партнеров на момент начала кризиса привело к спешным поискам ликвидности и резкому падению рынка государственного долга [36, 6].

Таким образом, по мнению Златкис Б.И., руководится Департамента управления государственным долгом при Министерстве финансов РФ, «кризис внешне проявился в проблеме внутреннего долга, а стимулирован был проблемой внешних заимствований коммерческих банков» [36, 6].

Поэтому очевидно, по мнению Златкис Б.И., что срочный рынок нуждается в жестком регулировании как со стороны Центрального банка Российской Федерации путем ограничения соответствующих операций для коммерческих банков, так и со стороны Министерства по антимонопольной политике.

Существует точка зрения, согласно которой политика накопления государственного долга российским правительством в 1993-1998 гг. отождествляется с реализацией схемы «финансовой пирамиды». Аргумент в поддержку этого мнения, базируется на указанном выше факте: погашение предыдущих выпусков происходило за счет новой эмиссии и расширения круга держателей бумаг.

Это мнение особенно укрепилось после дефолта, объявленного правительством в августе 1998 г., когда отказ от выплат по ГКО в сочетании с девальвацией рубля на 70% и ростом темпов инфляции на 70% в августе 1998-декабре 1999 гг. обесценил обязательства государства как минимум на 94-95% [66, 109].

Но данная аналогия применима к любому варианту заимствования, когда основным источником его финансирования являются краткосрочные обязательства. В макроэкономической теории используется модель, называемая схемой Понци, при которой заемщик осуществляет рефинансирование расходов на погашение и обслуживание предыдущих кредитов исключительно за счет новых заимствований. При такой схеме темп увеличения реальной стоимости долга не меньше реальной ставки процента и уравнение накопления долга имеет вид:

Δbt = rtbt + dt, (5)

где: bt - реальный долг; Δbt = bt+1 - bt; rt - реальный процент; dt - реальный первичный дефицит бюджета [66, 111]. Накопление долга по схеме Понци предполагает, что dt >= 0 при любых значениях t, то есть дефицит бюджета не погашается на сколь угодно длительном временном интервале. При постоянном реальном проценте это равносильно экспоненциальному или более быстрому росту долга.[4]

Если темп экономического роста ниже реального процента, то такая политика может дать только временный выигрыш за счет потерь населения в будущем. В итоге неизбежно инфляционное обесценение государственных обязательств или полный или частичный дефолт. При рациональных ожиданиях инвесторов подобная возможность принимается во внимание с самого начала. Поэтому схема Понци либо вовсе не реализуется, либо достаточно быстро прекращает существование, оставляя последних держателей долговых обязательств в проигрыше.

Более реалистичным с точки зрения анализа долговой политики государства является понятие «рулетки Понци». «Рулетка Понци» допускает возможность погашения долга за счет увеличения налогов, начиная с момента, когда отношение долга к доходам населения превышает некоторое критическое значение.

Если речь идет о дефолте по краткосрочным обязательствам, то не всегда можно однозначно судить a posteriori, реализовывалась ли долговая экспансия по схеме Понци или она была эмиссией, рассчитанной на погашение в рамках среднесрочного периода. В подобной ситуации эмпирическим критерием может служить наличие или отсутствие признаков стабилизации реального долга к моменту дефолта, так как снижение темпов накопления обязательств повышает вероятность их погашения в будущем за счет налоговых поступлений.

Трофимов Г. в статье «Был ли российский государственный долг финансовой пирамидой?» [66, 109-119], используя ряд зависимостей, попытался ответить на вопрос, происходила или нет стабилизация реального государственного долга. Полученный вывод свидетельствует, что в 1993 – 1998 гг. российские фискальные власти сознательно не раскручивали аналога «рулетки Понци» или тем более схемы «финансовой пирамиды» на макроуровне. Скорее всего, речь может идти о неудачной попытке элиминировать разрыв между мерами денежно-кредитной сферы и налогово-бюджетной политики [66, 116].