На вопрос о значении исторического целого мы, однако, окон­чательного ответа не получаем. Между тем уже самый этот вопрос

241

и критически углубляемые попытки получить на неги ответ помо­гают нам преодолеть скоропалительные выводы, сделанные на основе мнимого знания, которое сразу же исчезает; преодолеть склонность к неоправданным нападкам на свое время, критиковать которое так легко, к осуждению тотальных банкротств, которые уже кажутся едва ли не старомодными, к претензиям на способ­ность дать людям нечто совершенно новое, основополагающее, что нас спасет, и противопоставляя это всему развитию от Плато­на до Гегеля или Ницше, которое это новое якобы преодолевает. Собственному мышлению придается тогда поразительно большое значение, несмотря на всю скудость его содержания (мимикрия предельной, но обоснованной структуры сознания у Ницше). Одна­ко помпезное отрицание и заклинание пустоты еще не есть собст­венная действительность. Сенсация, вызванная борьбой, может служить основой мнимой духовной жизни лишь до той поры, пока не растрачен капитал.

То, что составляет в истории лишь физическую основу, что возвращается, сохраняя свою идентичность, что есть регулярно повторяющаяся каузальность,— все это неисторическое в истории.

В потоке того, что только происходит, историчность высту­пает как нечто своеобразное и неповторимое. Она являет собой традицию, сохраняющую свою авторитетность, и в этой традиции континуум, созданный воспоминанием об отношении к прошлому. Историчность — это преобразование явления в сознательно прове­денных смысловых связях.

^ В историческом сознании присутствует нечто исконно свое, индивидуальное, значение которого не может быть убедительно обосновано какой-либо общей ценностью, присутствует сущность в своем исчезающем временном облике. Историческое подвержено разрушению, но во времени оно вечно. Отличительная черта этого бытия состоит в том, что оно есть история и не обладает длитель­ностью на все времена. Ибо в отличие от того, что просто происхо­дит, служит только материалом для простого повторения общих форм и законов, история есть то происходящее, которое, пересе­кая время, уничтожая его, соприкасается с вечным.

Почему вообще существует история? Именно потому, что чело­век конечен, незавершен и не может быть завершен, он должен в своем преобразовании во времени познать вечное, и он может познать его только на этом пути. Незавершенность человека и его историчность — одно и то же. Границы человеческой природы исключают ряд возможностей. На Земле не может быть идеального состояния. Не существует правильного мирового устройства. Нет совершенного человека. Постоянно повторяющиеся конечные сос­тояния возможны только как возврат к естественному ходу собы­тий. Из-за того, что в истории постоянно действует незавершен­ность, все должно беспрерывно меняться. История сама по себе

242

не может быть завершена. Она может кончиться лишь в резуль­тате внутренней несостоятельности или космической катастрофы.

Однако вопрос, что же в истории есть собственно историче­ское в его завершении волею Вечного, заставляет нас обратить на него внимание, но вынести об историческом явлении полное и окон­чательное суждение мы не можем. Ибо мы — не божество, тво­рящее суд, а люди, пользующиеся своим мышлением; чтобы сопри­коснуться с историчностью, которую мы тем настойчивее ищем, чем лучше мы ее понимаем. История — это одновременно нронс- у ходящее и его самосознание, история и знание истории. Такая история как бы со всех сторон граничит с бездной. Если она ока­жется низвергнутой в нее, она перестанет быть историей. В нашем сознании она должна быть объединена и вычленена следующими основными свойствами:

Во-первых, история обладает границами, которые отделяют ее < от других реальностей — от природы и космоса. Историю со всех | сторон окружает безграничное пространство сущего вообще.

Во-вторых, в истории есть внутренние структуры, формирую­щиеся посредством превращения простой реальности индивиду­ального и неизбежно погибающего. История становится таковой лишь посредством единения всеобщего и индивидуального, но таким образом, что она показывает индивидуальность неповто­римого значения, единично-всеобщее. Она есть переход как выра­жение бытия.

В-третьих, история становится идеей целого, если задать воп­рос: в чем состоит единство истории?

Бездны: бездна природы — вне истории и в качестве вулка­нической основы истории, в качестве основы являющей себя в исто­рии реальности в ее исчезающем переходном бытии, в бесконеч­ной разбросанности, из которой все время стремится сложиться то единство, которое всегда ставится под вопрос. Способность ви­деть и осознавать все эти бездны углубляет понимание подлинно исторического.

I. ГРАНИЦЫ ИСТОРИИ

1. Природа и история

Мы представляем себе историю человечества как незначитель­ную часть жизни на Земле. Следовательно, история человечества очень коротка (она возникла не раньше конца третичного перио­да *Г~что тоже вызывает сомнение) по сравнению с историей растительного и животного мира,. кбТОртя" охватывает свою историю Земли. Известная же нам история в 6000 лет^ в свою очередь, составляет короткий периад по_сравнению с долгой до­исторической эпохой человеческого существования, измеряемой сотнями,тысячелетий.

Это представление нельзя считать неверным. Однако в нем еще нет того, что является, собственно говоря, историей. Ибо

'I исто^)ия_с^ществ^ет де сама по себе, подобно природе, а на осно­вании при роды ^которая существовала с незапамятных времен, есть и тепе]оь и является той основой, на которой зиждется все то, что составляех-.нащ.у .жизнь.

Мы. ^овор^цл, правда, об истории природы и истории челове­чества. Общим для них является необратимость процесса их развития во "времени. Однако по своей ^сущности и значимости они различны. •

Природа не осознает себя в своей истории. Это — процесс, который просто идет, не осознавая себя,— осознает его человек. Сознание и преднамеренность не являются присущим ему фак­тором.

По человеческим масштабам эта история идет очень мед­ленно. Видимыи~аспект ее в масштабе человеческой жизни — просто повторение одного и того же. В этом смысле природа неисторична (32).

Поэтому рассматривать историю аналогично тому процес­су, который происходит в природе,—не что иное, как следствие нашей привычки мыслить в категориях мира природы.

1. Если исходить из представления о бесконечном возник­новении и исчезновении, о гибели и повторении — в бесконеч­ности времени содержится шанс для всего, но нет пронизываю­щего время смысла,— то подобное представление исключает историю как таковую.

2. В ходе жизненного процесса человек возникает как разно­видность животного. Человек распространяется по поверхности земного шара, подобно другим, хотя и не всем, формам жизни.

3. Человечество в целом есть жизненный процесс. Оно растет, достигает расцвета, стареет и умирает. Однако все это восприни­мается не как единое развитие человеческого рода, а как много­кратный, повторяющийся процесс развития человеческих куль­тур, существующих последовательно или параллельно. Из аморф­ного материала, близкого к природе человечества, формируются культуры как исторические образования, которым свойственны закономерность развития, жизненные фазы, начало и конец. Эти культуры подобны организмам, черпающим в себе самих силы жизни, не влияющим друг на друга; однако в своем соприкосно­вении они модифицируют Друг друга или мешают друг другу.