К сказанному никак нельзя не добавить прискорбный факт массового использования в тоталитарном СССР принудительного труда. В 30—50 годы и даже позже это был ГУЛАГ (массовые репрессии кроме политической функции имели и экономическую: применялось своего рода рабство, хотя проблема эта историками изучена лишь фрагментарно). В 60—80-е годы массовое распространение получил труд «химиков» — осужденных на отбывание сроков наказания «на стройках народного хозяйства».

Что важнее всего отметить, анализируя практику управления занятостью в тоталитарном обществе? Думается, крайне ограниченные возможности самостоятельных решений и действий работника. Установленная государством система занятости не рассчитана на действительно свободный выбор работником места и качества работы. Выбрать можно из предлагаемого, но это предлагаемое имеет очень серьезные ограничения, увязанные с ограничением гражданских прав и свобод работника, а также с ограничениями самостоятельности действий непосредственного работодателя. В случаях работы в исправительно-трудовых лагерях ограничение гражданских прав прослеживается предельно четко. Но и на воле человек был не совсем на воле (обязательность прописки, порядок получения жилья и особенно перемены места жительства, характеристики с предыдущего места работы, негласные указания о дискриминации по национальному признаку при приеме на работу — в частности, насчет евреев в 50—80-е годы, прибалтов в их республиках при приеме на оборонные заводы, представителей депортированных народов и т.д.). Прекрасные нормы КЗОТ и Конституции СССР были сами по себе, а тоталитарная практика им явно не соответствовала по самим принципам своего устройства, а не только в смысле ошибок и «перегибов на местах».

Генеральное направление изменений в обществе — уход от тоталитаризма к демократии — означает кардинальную перемену в мере реальной свободы человека в обществе, в любой из сфер жизнедеятельности, в том числе и в социально-трудовой сфере, и в сфере занятости. В этой сфере работник должен стать полноценным субъектом действий, свободно и самостоятельно определяющим свою занятость во взаимодействиях с обществом и государством. Это означает, как минимум, следующее:

а) запрет по закону принудительного труда;

б) отмену обязательности труда для каждого трудоспособного (такова норма буржуазной демократии; социалистическая же демократия предполагает запрет паразитического образа жизни и эксплуатации человека человеком);

в) развитие рынка труда;

г) недопущение недобросовестной конкуренции на рынке труда;

д) верховенство закона в регулировании проблем занятости.

Эти направления перемен меняют сам характер управления занятостью. Внешне вроде бы все остается более или менее по-прежнему: взаимодействуют работники, руководители производства, государство и его органы. Но это уже совсем другие работники, руководители производства и тем более совсем иное государство.

При демократических порядках функции государства меняются кардинально (т.е. коренным образом, по своему характеру), хотя в составе и порядке процедур управления изменения могут быть менее заметны. Работники и работодатели действуют свободно, все ограничения указаны в законах, и только в законах. Государство обеспечивает невозможность ограничить действия работников и работодателей в большей мере, чем предусматривает закон. Все, что не запрещено — дозволено.

Мы рассмотрели, как должно меняться управление занятостью. Точно в таком же ключе можно рассмотреть и другие сферы и процессы, входящую в социально-трудовую сферу: организацию труда на производстве, условия и охрану труда; оплату труда; социальные риски для трудящихся и защиту от них и т.п. В итоге получились бы следующие выводы:

1. Переход от тоталитаризма к любой форме демократического устройства общества приводит к актуализации гражданских прав и свобод, к развитию более или менее полноценной многосубъектности взамен тоталитарной безсубъектности большинства населения. Для управления трудом это имеет воистину революционное значение, ибо, во-первых, трудящиеся реально включаются в гражданскую жизнь, а, во-вторых, труда и увязанные с трудом процессы перестают регулироваться командно и быть тотально подконтрольными центру, становятся предметом и результатом социально-политических (т.е. социально-групповых) взаимодействий.

2. Государство перестает командовать трудовыми отношениями (термин «государственный патернализм» совсем не подходит для характеристики командно-карательных отношений: ничего «отеческого» в тоталитарном государстве нет), заменяется демократическим государством, издающим законы и обеспечивающим их применение и верховенство. Для управления трудом такая перемена означает переход от защищенности «справедливостью командира» к защищенности справедливостью закона и гарантиями не только государства, но и общества. Становится реально доступной судебная защита социально-трудовых прав и свобод, что качественно превосходит защиту через обращение в партбюро, в профком и с письмом-жалобой в газету или на имя генерального секретаря ЦК правящей тоталитарной партии.

3. Помимо более надежной защиты прав появляется то, чего реально не было и в принципе не могло быть в тоталитарном обществе: реальные свободы, возможность иметь пространство самостоятельного свободного действия, пространство, не зарегулированное мелочными запретами и не требующее конкретных разрешений для появления чего-либо нового. Для управления трудом это означает возможности порождения трудящимися удобных для них и все более эффективных форм и процедур формулирования, предъявления и отстаивания своих групповых и классовых социально-трудовых отношений. Такие же возможности открываются и перед работодателями. Управление трудом, становясь демократическим, существенно усиливается и становится гораздо более социально эффективным благодаря тому, что подпитывается возрастающей активностью всех социальных групп в социально-трудовой сфере при повышении эффективности и гибкости государственной власти.

4. Сложившиеся при тоталитаризме формы управления трудом имеют свойство инерционности, как и всякие иные формы жизни, покидающие историческую сцену, вытесняемые с нее. Они привычны для большинства населения. В случае выхода из тоталитаризма эта инерционность, связанная с привычностью, резко усиливается не просто пассивностью населения, а его приученностью к несвободе, к «красным флажкам» разрешительного порядка жизни. В результате процессы демократизации социально-трудовой сферы идут с отставанием от возможностей, создаваемых антитоталитарной революцией, идут в режиме «невостребованности» трудящимися своих прав и свобод. В этих условиях возрастает функция государства, связанная с необходимостью поддерживать и культивировать активизацию трудящихся, освоение обществом демократических, гражданских, правовых форм протекания социально-трудовых процессов и отношений.

Типы управления трудом можно выделить по критерию характера управления в обществе, т.е. в конечном счете — по характеру общественного строя. Это закономерно: ведь управленческие отношения не сводятся к процедурам действий «профессионалов»-менеджеров (что значит подготовить решение, что значит принять решение, что такое довести решение до исполнителей, проконтролировать, отследить отклонения, проанализировать и т.д.). Все эти процедуры осуществляются не «вообще», а по-разному при разных типах власти, при разных состояниях общества и т.п. В управлении не может не быть единства по крайней мере в характере самого управления. Поэтому управление трудом имеет в устойчиво развивающемся обществе тот же характер, что и управление производством, и управление обществом в целом. В этом соответствии (единстве) залог социальной устойчивости, крепости власти.