В опубликованной совместной декларации правительств Франции и России, принятой в ответ на заключение англо-японского союза, не содержалось никаких обязательств на случай русско-японской войны. В ней говорилось, что “вынужденные не терять из виду возможности либо враждебных действий других держав, либо повторения беспорядков в Китае, могущих разрушить целость и свободное развитие Поднебесной империи в ущерб их взаимным интересам, оба союзных правительства предоставляют себе в таком случае озаботиться принятием соответствующих мер в охранении этих интересов”. Что касается германского правительства, то оно занимало двойственную позицию. С одной стороны оно заявило, что в случае русско-японской войны Германия будет придерживаться дружественного для Японии нейтралитета, с другой — оно намеривалось, если Франция выступит на стороне России, мобилизовать немецкую армию у французской границы.

О полной поддержке США англо-японского договора официально было заявлено государственным секретарем Хэем. США действовало заодно с Японией и Англией против России. Главная цель дальневосточной политики США в этот период состояла в том,чтобы втравить Японию и Англию в войну против России. Это неизбежно должно было привести к ослаблению обеих сторон и к усилению американского влияния в Восточной Азии. Англо-японский договор, заключенный в январе 1902 г. сроком на пять лет, явился важнейшей вехой на пути к русско-японской войне.

Заручившись поддержкой Англии и США, Япония встала на путь быстрейшего развязывания войны. Через широкую сеть шпионов она была прекрасно осведомлена о неготовности России к войне на Дальнем Востоке. Японские шпионы вели широкую разведывательную деятельность в Уссуриском крае и Маньчжурии. Они сумели даже пробраться на суда и стоянки русского флота. Милитаристские и шовинистские организации усилили анти-русскую пропаганду.

С целью еще больше обострить обстановку Япония летом 1903 г. возобновила переговоры с Россией.30 июля 1903 г. японский посланник в России Курино передал русскому правительству проект соглашения. Помимо признания господствующего влияния в Корее и фактического протектората Японии над этой страной, японцы требовали от России соглашение на продолжение их корейской железной дороги на Нючжань до соединения с КВЖД, если эта дорога со временем будет доведена до Ялу. Они настаивали так-же на соблюдении в Маньчжурии принципа “открытых дверей” для торговли всех наций. Выдвигая эти требования, японские империалисты явно обнаружили своё намерение проникнуть в Южную Маньчжурию.

Особое совещание четырех министров и трех посланников, состоявшееся 7 февраля 1903 г., приняв постановление, означавшее задержку эвакуации русских войск из Маньчжурии, тут же единогласно высказалось в пользу соглашения с Японией. Это постановление имело свою логику: если брался курс на продолжение осложнений с Китаем, то при неготовности к войне необходимо было застраховать себя посредством сделки с Японией. А для этого надобно было в чем-то пойти ей навстречу. Витте и Ламздорф предлагали царю изменить курс и принять японские предложения, за исключением пункта о продолжении корейской дороги на Нючжуань.

Но Николай II был не способен понять обстановку и не согласился. В царском правительстве произошли крупные перемены. Группа Безобразова брала верх над Витте. В августе 1903 г. на Дальнем Востоке было создано особое наместничество. Наместником был назначен адмирал Алексеев, близкий к Безобразову. Наместничество было изъято из подчинения каким бы то ни было министерствам. В центре все дела были возложены на вновь созданный Особый комитет по делам Дальнего Востока под председательством самого царя. Его заместителем был назначен новый министр внутренних дел Плеве, сменивший убитого Синягина — друга Витте. Министерство иностранных дел было фактически отстранено от дальневосточных вопросов. Плеве был вожаком самой крайней реакционной группировки внутри петербургских правящих кругов. Он сблизился с безобразовцами. Плеве считал войну полезной с точки зрения предотвращения надвигавшейся революции.

Летом 1903 г. Витте, как и Ламздорф, склонился к безоговорочной эвакуации Маньчжурии. Но в августе Витте, определявший в течении 11 лет дальневосточную политику, был уволен с поста министра финансов.

Деятельность Безобразова и Плеве еще больше осложнила положение России. Характерно, что эти представители крайней реакции, отвергая компромисс с Англией и ее союзницей, тем самым оказывались сторонниками всемерного сближения с Германией. “Новый курс”, подсказанный Безобразовым, требовал усиленной военной подготовки. Этого и добивались безобразовцы. Но время для серьезной подготовки к войне в значительной мере было упущено.

Ответ японскому правительству был дан 3 октября. Японский протекторат над Кореей в Петербурге по прежнему были готовы признать, но с оговорками относительно свободы плавания по Корейскому проливу, запрета вводить японские войска в пограничную с Россией и Китаем зону (север-нее 39-й параллели) и т.д. За это требовали, чтобы Япония признала Маньчжурию областью, находящейся “во всех отношениях вне сферы ее интересов”. В дальнейшем русская дипломатия все время настаивала на том, что маньчжурский вопрос касается исключительно России и Китая, и что Япония вообще не должна вмешиваться в маньчжурские дела. Они требовали, чтобы положение Маньчжурии тоже стало предметом русско-японского соглашения.

10 декабря Япония уведомила царское правительство, что она не может принять русские условия соглашения, хотя в корейском вопросе японцам были сделаны существенные уступки. Правящие круги Японии лихорадочно форсировали развязывание войны с Россией. Опираясь на материальную поддержку США и Англии, японские милитаристы заканчивали последние приготовления. Японское правительство потребовало включения в проект соглашения статей о Маньчжурии и изъятия пункта о нейтральной полосе.

Сторонники Безобразова решительно выступили против принятия этих требований. Особенно на этом настаивал наместник Алексеев. Он писал Ламздорфу: «Япония, предъявляя с настойчивостью свои требования о признании Россией полного протектората Японии над Кореей, вместе с тем нисколько не отказалась от участия в решении маньчжурского вопроса. Одновременно с переговорами Япония усилила свою боевую готовность и приступила даже к устройству базы в Корее». И далее: «Следует глубже взглянуть в корень той розни, которая привела к обострению наших отношений с Японией. Рознь эту . составляет идея Японии о преобладании и господстве на Дальнем Востоке. В достижении этой честолюбивой цели корейские и маньчжурские вопросы являются для нее только средством. Поэтому вооруженное столкновение с Японией на этой почве, хотя и будет великим бедствием для России, должно быть признано неизбежным».

Однако более дальновидные политики не поддерживали воинственную политику Алексеева. Ламздорф, например, выступил за продолжение переговоров с Японией. Он считал необходимым подыскать такую формулу соглашения, которая не нарушая первостепенных интересов России, давала бы в тоже время возможность удовлетворить желания японцев.