Эпоха, предшествовавшая расселению славян и проникновению первоначальной Руси в Восточную Европу, также была временем далеких походов и миграций – недаром она получила название «великого переселения народов» Большая часть современных народов Европы сложилась в результате передвижения варварских племен, обрушившихся в IV-VI веках на Римскую, а затем Византийскую империи. Великое переселение затронуло и периферию варварского мира, далекую от римских границ: Восточную Европу, где между Вислой и Днепром обитали балто-славянские племена, и Скандинавию, населенную северными германцами. Именно к этой эпохе относится начало этнических и культурных контактов славян и скандинавов.

В VI веке славяне вслед за выходцами из Скандинавии – готами, а также кочевниками евразийский степей (гуннами и аварами) обрушились на Дунайские провинции Византии: здесь они были впервые упомянуты византийскими хронистами – «вошли и историю». В самосознание всего славянства на все времена вошло имя реки «Дунай! Как границы своего и чужого миров, где происходят все важнейшие события. Летописец Нестор, составлявший в конце XI – начале XII века «Повесть временных лет», начинал историю славян с тех времен, когда они сели на Дунае. Славяне, именовавшие себя словенами (владеющими членораздельной речью, словом), расселялись от Дуная не только на юг, на Балканы, но и на север, в Польшу, на Эльбу – Лабу и на северо - восток, вплоть до озера Ильмень. Широко распространились и племенные названия славян, участвовавших в переселении: кривицане, драгувиты, северяне на Балканах, очевидно, родственники кривичей, сидевших в верховьях Днепра, Двины и Волги, дреговичей, обитавших между Припятью и Двиной, северян в Днепровском Левоберезжье. Слявяне, севшие на окраине славянского мира, на Ильмене, прозвались по летописи, «своим именем» - «словене» - и построили Новгород.

Славяне не случайно сохранили свое имя, воплощающее общеславянское самосознание, на окраине расселения; здесь, как и на Дунае, они столкнулись с «чужими», которые и были поименованы соответствующим образом: финно-угорские племена Эстонии (а затем и всего севера Восточной Европы) назывались чудью, «чужими», в отличие от прямых родственников славян – балтийских племен, которые назывались своими собственными именами (литва, земигола и т.д.).

Среди славянских племен, расселившихся по Восточной Европе, нет имени «русь». Попытки отыскать его среди других этнонимов и даже гидронимов (названий рек) не привели к успеху. Самое расхожее мнение о связи изначальной руси с названием реки Рось в Среднем Поднепровье, в лесостепном пограничье, сформулированное поздними русскими летописцами в XVII веке, лишено оснований. Мы знаем, что население Поросья в раннем средневековье именовалось поршанами, но никак не росами или русами. Древнерусские источники вплоть до XIV века не содержат названий «росы», «Россия»: так звали русь византийцы, о чем давно и не раз писали специалисты( одна из наиболее обстоятельных работ: Соловьева А.В. Византийское имя России//Византийский временник. T.XII.M., 1957.C. 134-135). Но откуда это имя стало известно грекам?

В первой половине IX века не ведомый никому народ рос на своих кораблях атаковал византийские города Сугдею и Амастриду. В 839 году послы этого народа объявились сначала при дворе византийского императора Феофила, а затем в Ингельгейме, на Рейне, у императора Людовика Благочестивого. Бертинские анналы повествуют о том, что послы просили дать им возможность возвратиться в свою землю через страну франков, но Людовик заподозрил в них шпионов и велел выяснить, что это за народ, называвший себя именем «рос» (Rhos). Подозрительность императора франков имела основания – Людовик все время принужден был сражаться с викингами. Люди, именовавшие себя «росами», в действительности оказались «рода свеонов» - шведов. Из текста анналов явствует, что они обитали где-то в Восточной Европе, ибо их правитель носил титул «хакан» (претендовал на равенство с хазарским каганом). Все первые русские князья вплоть до Ярослава Мудрого носили тот же титул.

Логично предположить, что росы византийских и латинских источников IX века и русь – это один народ, происходящий из Скандинавии (Швеции), но обитающий уже по соседству с хазарами. Так и размещал его Нестор: по происхождению русь относится к врягам, как назывались в Древней Руси скандинавские народы, - свеям, готам, урманам-норвежцам, сидящим на Варяжском море; реальная русь – государство, сформировавшееся в IX-XI веках, расположено в Восточной Европе. Две проблемы при этом остаются неразрешенными: во-первых, в Швеции (и Скандинавии вообще) не существовало народа по имени «русь» или «рос», во-вторых, неясно, почему сам этот «народ» именовался в разных странах по-разному.

В XIX веке известный датский филолог Вильгельм Томсен возводил имя «русь» к древнешведским словам с основой на roths-, означавшим «гребцы». Эти слова и были, по общему убеждению филологов, исходной формой для древнерусского – славянского слова «русь». Это слово было воспринято славянами, в первую очередь словенами новгородскими, при посредстве чуди: финны и эстонцы до сих пор называют Швецию Ruotsi, Rootsi, что и дает в древнерусском форму «русь».

Итак, выходцы из Швеции называли себя в IX веке «гребцами» - roths, походным, дружинным, а не племенным именем.

Почему же на Востоке скандинавы не называли себя викингами? Шведский археолог Э. Нюлен, много времени посвятивший плаванию на воспроизведенном им «викингском» судне по рекам Восточной Европы, отметил, что там невозможно использовать «длинные» корабли, идущие в основном под парусом. Часто приходится плыть против течения, используя весла: недаромВещий Олег, согласно летописному описанию его легендарного похода на Царьград в 907 году, «заповедал» дать грекам дань «на ключ» (уключину) каждого боевого корабля, в котором сидело по 40 мужей. Весь традиционный быт руси, как он описан, к примеру, византийским императором Константином Багрянородным в середине C века, был связан с походами на гребных судах.

Как же скандинавская русь оказалась среди славянских племен и почему, в конце концов, она стала говорить по русски – по-славянски? На этот вопрос, собственно, и должна была ответить «Повесть временых лет».

Конечно, у русского летописца, как и у свякого средневекового книжника, были собственные авторитетные источники, опираясь на которые он мог создавать историю собственного народа. В первую очередь, то были византийские хроники – Хроника Иоанна Марии, и особенно Хроника Георгия Амартола, где специально упоминалась и русь. Это было чрезвычайно важно для летописца, и Нестор прямо ссылается на греческий хронограф: при императоре Михаиле III русь ходила в поход на Царьград (по разным источникам, это было в 860 или 866 году), и с тех пор Русская земля получила свое место в писаной истории. Сложность заключалась в том, что для греческих хронистов и русь, и славяне были варварами-завоевателями, «возмутителями» всемирной истории: недаром патриарх Фотий сравнивал русь – «рос», внезапно появившуюся у стен Константинополя в 860 годах, с мифическим князем Рос Септуагинты, вождем чудовищных народов «Гога из земли Магог» с края ойкумены. Ни русь, ни славяне не были включены Амартолом в число «легитимных» потомков ибилейского Ноя. Нестор, который искал место славян во всемирной истории, использовал для этого иные источники.