Формальное "семейное положение" каждого лирического героя отвечает схеме А + В + С = 0, т.е. оба вполне счастливы, каждый со своим "спутником жизни". Фактически (в текстовом контексте), положение лирического героя описывает формула вида (А) + В + С = –А (где С – стихи или Солнце), а лирической героини – формула вида В = –А –(В) –С, (где С – стихи или Луна). Главные действующие лица симметрично противостоят друг другу во внутритекстовом пространстве и времени как дневное и ночное небесные светила, а факультативные персонажи поочередно занимают "на земле" освободившиеся позиции.

Текстовый семантический размер этого произведения – 1–5 (с учетом факультативных персонажей), т.е. такой же, как "В зазеркалье", а внутритекстовый – 3–7–(1 или 4)–3–7– ., где 1 или 4 – "короткие встречи". Этот пример поясняет также, что "адский круг" возникает в случае превращения факультативного персонажа в главного героя. В "Романе со стихами" этого никогда не происходит. Лирическая героиня ведет "мудрую жизнь" с самого начала:

Я научилась просто, мудро жить,

Смотреть на небо и молиться богу .

< .>

Когда шуршат в овраге лопухи

И никнет гроздь рябины желто-красной,

Слагаю я веселые стихи

О жизни тленной, тленной и прекрасной.

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь

Пушистый кот, мурлыкает умильней,

И яркий загорается огонь

На башенке озерной лесопильни

< .>

И если в дверь мою ты постучишь,

Мне кажется, я даже не услышу.

1912 "Я научилась просто, мудро жить ."

Мудрая жизнь заключается в том, чтобы "смотреть на небо и молиться Богу". В этих условиях и рождаются "веселые стихи". Третья схема воплощается "в чистом виде": Она и Стихи – "здесь", а Он – "там". Он еще может вернуться, но это не встретит отклика в душе лирической героини.

Помимо стихов, ее постоянными спутниками являются еще и цветы – "гроздь рябины желто-красной" и "яркий" огонь. Рябина – древесное растение из семейства розоцветные, мелкие цветки которого собраны в соцветия. Созревая, эти соцветия все больше напоминают, по форме и окраске, цветки розы. Не надо иметь специального ботанического образования, чтобы увидеть в рябине – огромный розовый куст размером с дерево. Можно сказать, что "мудрая жизнь" лирической героини протекает в райском саду, наполненном невидимым небесным огнем. Его видимые формы на земле – "веселые стихи", огромные "розы" и "яркий огонь".

Возвращение лирического героя в этой ситуации становится совершенно излишним, тем более, что у прежней возлюбленной уже и "руки заняты": "Лижет мне ладонь / Пушистый кот, мурлыкает умильней .". Прежний любовник вытеснен новым домашним любимцем. По-видимому, лирический герой из "Романа с цветами" так и не дотронулся до "теплой ладони", поэтому в "Романе со стихами" его место занял "пушистый кот".

В этом "романе" как и в предшествующих, встречи лирических героев происходят сне, а наяву лирическая героиня в одиночестве пишет стихи:

А мне в ту ночь приснился твой приезд.

< .>

И вот пишу, как прежде, без помарок,

Мои стихи в сожженную тетрадь.

1956 Сон

Этот же пример показывает, что стихи, подобно цветам, не только постоянно сближаются в тексте с огнем, но и своеобразно совмещаются с ним. Сожжение тетради со стихами – один из наиболее выразительных примеров такого совмещения. Стихи, тем самым, как бы получают "огненную" форму существования.

В "Романе со стихами" в ситуациях, отвечающих третьей схеме, привлекает внимание какая-то особая устойчивость положения лирической героини. По смыслу ситуаций, в них подразумевается трансформация схемы, но способы ее осуществления лишь подчеркивают нераздельность лирической героини и ее стихов. Уже в раннем творчестве сформулирована идея о невозможности раздельного существования "тела" лирической героини и ее "голоса" (ее стихов, песен, молитв). Перейти в иной мир она может только вместе со своим "голосом":

А люди придут, зароют,

Мое тело и голос мой.

1912 "Умирая, томлюсь о бессмертьи ."

Исходное, "прижизненное" размещение мыслится как присутствие ее "тела" и ее "голоса" – "здесь", а "людей" – "там". Последующее, "посмертное" – зеркально-симметрично. "Люди приходят" (перемещаются оттуда – сюда) и погребают лирическую героиню (переносят отсюда – туда, в подземный мир, ее "тело" и "голос"), а сами остаются "здесь". В результате третья схема превращается в седьмую: А + С = –В ® В = –А –С, где В – "люди" ("множественный" лирический герой).

Инверсия, а не поэлементный перенос – дополнительное свидетельство устойчивости третьей схемы. Чаще всего подразумевается трансформация вида: А + С = –В ® А = –С –В (локальный размер 3–4). Это поэлементный перенос стихов отсюда – туда, который всегда только намечается, но никогда не осуществляется. Реализация новой схемы намечена на будущее, как пример бесплодных попыток со стороны лирического героя изменить ситуацию:

Пусть он не хочет глаз моих,

Пророческих и неизменных,

Всю жизнь ловить он будет стих,

Молитву губ моих надменных.

1913 "О, это был прохладный день ."

Спустя 50 лет пророчество исполняется:

Ты стихи мои требуешь прямо .

Как-нибудь проживешь и без них.

1962 Из цикла "Шиповник цветет"

Он "прямо требует" стихи, но получает отказ. Создается впечатление, что третья схема ситуации обладает какой-то особой значимостью для лирической героини.

Столь же устойчива третья схема и в "гражданской" лирике:

Не с теми я, кто бросил землю

На растерзание врагам.

Их грубой лести я не внемлю,

Им песен я своих не дам.

1922 "Не с теми я, кто бросил землю ."

Локальный размер отрывка прежний – З–4. Различие только в том, что вместо "единичного" лирического героя появляется "множественный" – Они ("те, кто бросил землю"). По набору действующих лиц ситуация напоминает ранний зеркально симметричный вариант трансформации, когда "в землю" должна была быть "брошена" сама лирическая героиня. И только 20 лет спустя намеченный локальный размер 3-4 наконец реализуется в наиболее "патриотичном" произведении:

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем

И внукам дадим .

1942 Мужество

Все схемные элементы – "множественные". Актуальная ситуация отвечает третьей схеме. Лирическая героиня ("мы") и стихи ("русская речь", "великое русское слово") – "здесь" (в настоящем времени) а Они ("внуки") – "там" (в будущем). А затем "слово" будет передано "внукам". Третья схема преобразуется в четвертую.