«Мертвые души» — вершина художественного мастер­ства Гоголя. Здесь откристаллизовались, получив даль­нейшее углубление, те принципы реалистической типиза­ции, которые определили новаторство «Миргорода», пе­тербургских повестей, «Шинели», Важнейший из них - умение представить ускользающие обычно из поля зрения подробности так крупно и ярко, что само явление или предмет видится читателю во всей своей многозначности и полноте. Именно эта способность писателя позволила ему вскрыть всю «тину мелочей», опутавших русскую жизнь, «всю глубину . раздробленных характеров». Вспомним образ Манилова, Это серый, малоинтересный человек, приметы которого целиком укладываются в по­словицу: «ни то, ни се, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан». Но Гоголь скрупулезно собрал все мелкие черты персонажа, сложил их в единое целое — и характер сла­щавого мечтателя, далекого от проблем современной ему жизни, ярко предстал перед взором изумленного читателя. Гоголь далек от натуралистического копирования, простой описательности. Черты портрета, речевой характеристики, подробности бытовой обстановки — все у писателя выво­дится на главные, опорные линии изображения. В итоге можно говорить о доминанте в характере того или иного персонажа. Так, в изображении Коробочки писатель пре­имущественно сосредоточен на выявлении ее скопидомст­ва, у Ноздрева выделяются безалаберность и дебоширст­во, у Плюшкина — скаредность и т. д. Было бы неверно отождествлять это с од пол и ценностью классицистических персонажей. Будучи реалистом, Гоголь воспроизводил характеры во всей их жизненной полноте. Но, типизируя образы, раскрывая их психологию и социальную природу, Гоголь склонялся к выделению главного, подчиняя ему, как он говорил, весь «дрязг жизни», все «тряпье до ма­лейшей булавки, которое кружится ежедневно вокруг че­ловека .» .

С выделением доминирующих свойств сатирических персонажей связана и такая особенность творческого ме­тода Гоголя, как наличие гиперболических описаний, комических сравнений {вспомним, например, описание внешности Собакевича, Плюшкина, сравнение чинов­ничьего липа с «кувшинным рылом» и т. д.).

В обрисовке образов у Гоголя замечается определен­ная система, последовательность в переходах от одного приема к другому. Так, при характеристике помещиков Гоголь описывает сначала поля, принадлежавшие вла­дельцу, затем его усадьбу, дом, обстановку в комнатах, потом портрет, манеру речи героя, особенности нрава. Большую роль играют в этих описаниях вещный быт, че­рез который познается характер хозяина. Предметное окружение становится у Гоголя «своего рода знаком ге­роя, а герой — знаком вещей»'. Не случайно, например, у Ноздрева в доме вечный беспорядок, а у Собакевича столы и стулья были такого крепкого свойства, словно го­ворили «и я тоже Собакевич!».

Поэзию «Мертвых душ» нельзя почувствовать, не уяснив стихии комического, которой пронизана почти каждая строка бессмертного творения. Смех Гоголя воз­никает из осознания глубоких противоречий, уродливости самой действительности, а не из желания окарикатурить изображаемое, привнести в него комическое. Такой смех — средство социального обличения и потому прояв­ляется в разных формах: от добродушного юмора («Эх ты!., не знает, где право, где лево!., черноногая!») до ед­кой, бичующей иронии и сатиры. Наивысшего накала са­тира Гоголя достигает в изображении помещиков, губерн­ского чиновничества и Чичикова.

Но ирония и сатира не выступают у Гоголя обособ­ленно. Сквозь едкий («видимый») смех в поэме можно почувствовать и «невидимые миру» слезы. И в этом одна из особенностей стиля поэмы «Мертвые души». Гоголь страдал от несовершенства мира, поэтому убийственный смех его сопровождался печальными размышлениями о неустройстве русской общественной жизни, разрушении в человеке человеческого. Это сообщало сатире Гоголя гуманистическую направленность, поднимая ее на высшую ступень народности.

В письме к Пушкину 7 октября 1835 года Гоголь сообщал, что ему хочется в «Мертвых душах» «показать хотя с одного боку всю Русь». Но уже через год, в письмах к Жуковскому и Пого­дину, Гоголь говорит другое: «Вся Русь явится в нем!», «Вся Русь отзовется в нем .» (в нем — в «творении)

Противоречия здесь нет. В письме к Пушкину Гоголь называ­ет «Мертвые души» романом и, видимо, подразумевает роман са­тирический. В письмах к Жуковскому и Погодину «Мертвые ду­ши» названы неопределенно — «творением»: у Гоголя созревал замысел той оригинальной жанровой формы, которую он назвал впоследствии поэмой или малой эпопеей. Русь «с одного боку» необходимо было дополнить так, чтобы «вся Русь» «отозвалась» и так или иначе «явилась» в произведении, осветив критическую картину мира «мертвых душ». Гоголь, как мы видели, осуществил этот свой замысел и создал не роман и не повесть, а нечто совершенно ориги­нальное.

Исторические заслуги Гоголя не ограничиваются са­тирическим изображением нравственных уродств, порож­даемых противоречиями собственнического мира. Обла­гораживающее воздействие гоголевских творений — в их страстности. Писатель призывал не просто верить в добро, но и содействовать его распространению каждым своим поступком, а где можно, и всей жизнью. Чувство народа, личной ответственности перед обществом — вот источник вдохновенного лиризма писателя, остроты его социальных обличений.