На наш взгляд, люди, связывающие исследования генома человека с покушением на свободное развитие личности и вы­ступающие в связи с этим за их приостановление, вольно или невольно допускают возможность ограничения процесса по­знания вообще. Но этого, в принципе, сделать нельзя. Новые знания, получаемые человеком, — это естественный фактор его собственной эволюции. Само познание, научные исследования не несут в себе ни добра, ни зла. Главное, в чьих руках (или в каких головах) они находятся. Открытие атома автоматически не влечет за собой угрозу атомной войны или Чернобыль.

Исследование молекулярного строения генома способствует раскрытию механизма индивидуального развития человеческого организма и ведет к более глубокому пониманию эволюции чело­века. Эти исследования открывают путь к решению практических задач, так как помогают вскрыть генную основу наследственных болезней и в итоге утверждают генную диагностику и терапию.

Противникам генной инженерии человека можно ответить, что в конце концов людей-роботов можно получить и без участия генетики. В большой степени этого можно добиться путем соци­ально-политического, идеологического, педагогического и других форм манипулирования сознанием людей. Исторический опыт богат такими примерами. Но вместе с тем история свидетельству­ет, что рано или поздно наука обязательно выходит за рамки лю­бых запретов. Другое дело, в использовании достижений науки должен действовать этический кодекс ученого, в данном случае — жесткие рамки биоэтики, понимание того, что главное — не навредить здоровью человека, не нанести вреда личности. Что касается России, то сегодня она серьезно отстает от передовых стран в области развития генетики. И отказ от исследования в этой области еще более усугубит положение.

В заключение отметим, что генная инженерия, открывая большие перспективы в лечении наследственных болезней, становится подлинно научной альтернативой евгенике. Ибо она не стремится вывести элитарную "породу" людей в противовесосновной массе населения, а ставит своей задачей исправить ' недостатки природы, помочь избавить человечество от наслед»» ственных недугов. Конечно, при этом нельзя забывать, что ее успехи возможны только при одновременном улучшении и соци­альных условий жизнедеятельности человека. Лишь в условиях благоприятной природной и социальной среды можно стабили­зировать геном и генофонд человека.

3.7. "Бессознательное и сознательное в человеке

С вопросом биологического и социального тесно связана и проблема бессознательного и сознательного в человеке. На протяжении длительного времени в науке и философии • доминировал принцип антропологического рационализма: чело­век, мотивы его поведения и само бытие рассматривались только как проявление сознательной жизни. Этот взгляд нашел яркое воплощение в знаменитом высказывании французского ученого и философа Р. Декарта: "Со&Ио егво зшп" ("Мыслю, сле^ довательно, существую"). Человек в данном случае выступал лишь как "человек разумный". Но начиная с Нового времени в учении о человеке все большее место занимает проблема бессознательного. Такие мыслители, как Лейбниц, Кант, Кьеркегор, Рартман, Шо­пенгауэр, Ницше, начали анализировать роль и значение психиче­ских процессов, не осознающихся человеком, с разных сторон.

Однако определяющее влияние на разработку этой проблемы оказал 3. Фрейд, открывший целое направление в учении о чело-» веке и утвердивший бессознательное как важнейший фактор челове­ческого измерения и существования. Он представлял бессознатель­ное как могущественную силу, которая противостоит сознанию? Согласно его концепции, психика человека состоит из трех пластов. Самый Нижний и мощный шаст — "Оно" — на­ходится за пределами сознания. По своёму объему он сравним с подводной частью айсберга. В нем сосредоточены различны биологические влечения и страсти, прежде всего сексуального" характера, и вытесненные из сознания идеи. Затем следует сравнительно небольшой слой сознательного — это "Я" чело­века. Верхний пласт человеческого духа — "Сверх-я" — это идеалы и нормы общества, сфера долженствования» и моральная цензура.

По Фрейду, личность, человеческое "Я" вынуждено посто­янно терзаться и разрываться между, образно говоря, Сциллой и Харибдой — неосознанными влечениями и побуждениями "Оно" и нравственно-культурной цензурой "Сверх-Я". В итоге оказывается, что собственное "Я" — сознание человека не является "хозяином в своем собственном доме". Именно сфера "Оно", всецело подчиненная принципу удовольствия и наслажде­ния, оказывает решающее влияние на мысли, чувства и поступки человека. Поэтому сам человек — прежде всего существо, управляемое и движимое сексуальными устремлениями и сек­суальной энергией (либидо).

Драматизм человеческого существования, по Фрейду, "усили­вается тем, что среди бессознательных влечений имеется и врожденная склонность к разрушению и агрессии, которая нахо­дит свое предельное выражение в "инстинкте смерти", противо­стоящем "инстинкту жизни". Внутренний мир человека оказал­ся, следовательно, еще и ареной борьбы между двумя этими влечениями. В конце концов Эрос и Танатос1 рассматриваются Фрейдом как две наиболее могущественные силы, определяю­щие поведение человека.

Таким образом, фрейдовский человек получился сотканным из целого ряда противоречий между биологическими влечения­ми и социальна обусловленными нормами, сознательным и бес­сознательным, инстинктом жизни и инстинктом смерти. Но в итоге биологическое бессознательное начало оказывается у него определяющим. Человек, по Фрейду, — это прежде всего эротиче­ское существо, управляемое бессознательными инстинктами.

Проблема бессознательного интересовала и швейцарского психолога и культуролога К.Г. Юнга. Однако он выступил про­тив трактовки человека как существа эротического и попытался более глубоко дифференцировать фрейдовское "Оно". В частно­сти, Юнг выделил в нем, помимо "личностного бессознательного" как отражение в психике индивидуального опыта, еще и более глубокий слой — "коллективное бессознательное", которое являет­ся отражением опыта предшествующих поколений.

Содержание коллективного бессознательного составляют, по Юнгу, общечеловеческие первообразы архетипы (напри­мер, образ матери-родины, народного героя, богатыря и т. д):

Совокупность архетипов образует опыт предшествующих поколоний, который наследуется новыми. Архетипы лежат в ос­нове мифов, сновидений, символики художественного творче­ства. Сущностное ядро личности составляет единство индиви­дуального и коллективного бессознательного, но основное зна­чение имеет все-таки последнее. Человек, таким образом, — это прежде всего существо архетипное.

Проблема бессознательного и сознательного развивалась и другими представителями психоанализа — последователями Фрейда, которые уточняли и развивали его учение, внося в него свои коррективы. А. Адлер подверг критике учение Фрейда за его биологическую и эротическую детерминацию человека. По Адлеру, человек — не только биологическое, но и социаль­ное существо, жизнедеятельность которого связана с созна­тельными интересами. Потому "бессознательное не противоре­чит сознанию"2, как это имеет место у Фрейда. Таким образом, Адлер в определенной степени уже социологнзирует бессозна­тельное и пытается снять противоречие между бессознательным и сознанием в рассмотрении человека.