Государственные структуры, переживавшие глубокий кризис, фактически выпустили инициативу в этой области из своих рук. Государственное финансирование культурных национальных инициатив почти прекратилось. Этот, если можно так выразиться, «романтический» этап процесса демократизации, характеризовался высоким уровнем общественной активности и ознаменовался рядом крупных успехов. Например, в Саратове в 1990 году был возрожден и стал ежегодно проводить всенародный праздник «Сабантуй». Были созданы детский и молодежный коллективы. Открылась воскресная школа. А с 1 сентября 1992 года заработала общеобразовательная национальная татарская школа №35 (а с 1996 года национальная татарская гимназия). В последнем случае нельзя не отметить решающую роль местных государственных органов образования, прежде всего отдела народного образования Волжского райисполкома г. Саратова.[21] Самыми важными результатами деятельности общественных активистов, несомненно, стали консолидация значительной части татарского населения вокруг идей национально-культурного возрождения, рост национально самосознания.

Однако в середине 90-х годов возможности для решения задач национально-культурного возрождения силами национальных общественных объединений оказались исчерпанными. Вызванные «шоковой терапии» резкий скачок цен, инфляция, падение жизненного уровня большей части населения, а также коммерциализация образования и культуры создали неопpеделимые барьеры для организаторов культурных мероприятий.

С учетом этого в структуре национально-культурной автономии саратовских татар, наряду с департаментами образования и науки (Саласкина Закия Идрисовна), культуры и народного творчества (Гилязов Василь Кирaмyrдинович), по делам молодежи и спорта (Туктаров Барии Искандерович), образованы департаменты поддержки национального) предпринимательства (Абдрaшиroв Рушан Муфаззялович).[22]

Следует также отметить, что к указанному моменту назревала необходимость перейти от отдельных инициатив мероприятий в данной области к хорошо организованной, постоянно действующей системе работы по национально-культурному возрождению и развитию татарского этноса Саратовской области. Становилось ясно, что национальные общественные объединения, не располагавшие соответствующим кадровым и финансовым потенциалом, с задачами такого перехода не справятся. На пути их сотрудничества с государственными органами зачастую оказывался Закон

СССР «Об общественных организациях», фактически запрещавший государственным органам выделять бюджетные средства на нужды общественных объединений.[23] Таким образом, требовался переход к новым формам самоопределения нерусских народов. Это переход требовали объективные условия и потребности общественного развития. Такой формой, как уже указывалось выше, является национально-культурная автономия. Национально-культурная автономия вправе образовывать органы внутреннего управления, причем порядок формирования, функции и названия таких органов определяются самой автономией.

Следовательно, национально-культурная автономия предоставляет этносам гораздо более широкие, по сравнению с обычными, общественные объединения, возможности для удовлетворения национально-культурных потребностей. Важным преимуществом национально-культурной автономии выступает тесное сочетание всей деятельности общественных и государственных начал, точнее говоря, предоставляя Законом и актами органов исполнительной власти государственную поддержку в начинаниях, действиях национально-культурных автономий. Исходя их этого, собрание представителей татарских общественных организаций г. Саратова, состоявшееся 28 февраля 1997 года, решило образовать национально-культурную автономию саратовских татар. В состав совета автономии вошли 29 человек из числа активных, болеющих за сохранение и развитие родного языка и культуры людей.

До чеченских событий исламский фактор рассматривался российскими истеблишментом как маргинальный, малозначащий для политической конъюнктуры, и потому не учитывался в тактических расчетах. Мусульмане виделись исключительно как иной этнос, но не как носители иной конфессии, социокультурной системы, шире - цивилизации, причем цивилизации огромной, в несколько раз превосходящей по численности не только Россию, но и славянский и православный миры вместе взятые.

Нельзя не сказать об отношении к исламу российских политиков, принадлежащих как к партии власти, так и к оппозиции. Эrо отношение остается противоречивым. У правящего класса и приближенных к нему экспертов в целом доминирует типично еврохристианская установка на вторичность, что никогда публично не высказывается, ислама по отношению к христианству. С другой стороны для них, недавних атеистов, ислам продолжает

оставaтьcя арxaичной, мало эволюционировавшей со времен средневековья традицией.[24]

ГЛАВА II. ПОЛОЖЕНИЕ ИСЛАМА НА ТЕРРИТОРИИ ПОВОЛЖЬЯ

§1. Положение ислама в Советском Союзе

Мне бы не хотелось прeтендовать на глубокий анализ положения ислама в СССР. Я ограничусь лишь отдельными замечаниями, которые помогут установить преемственность в отношениях России с мусульманами до 1917 г. и после этой даты. Особенностью фундаментализма в исламе в СССР стало его зарождение не в среде люмпенизированных масс (хотя настроения этой среды сыграли определенную роль), а в среде образованной молодежи, разочарованной в перспективах социализма и интернационализма, в возможности достижения в этих рамках материального достатка и духовного удовлeтворения. Неудивительно, что первые кружки фундаментaлистов возглавляли чернорабочие, сторожа, дворники, а уж затем инженеры, техники и другие интеллигенты. В дальнейшем к ним стала примыкать молодежь после призывного возраста из числа студентов, неквалифицированных рабочих и уличных торговцев, не имевших традиционных связей с базаром.[25] События 1917 г. стимулировали политическую деятельность мусульман. Уже после февральской революции «инородческое население страны, казалось, вот-вот решит вопросы своего социально-экономического, национально-политического и духовного устройства».

После октябрьской революции в 1917 году положение ислама в обществе, как и остальных конфессий, кардинально изменилось. Мектеб при мечeти был закрыт. Дeтей татар стали учить в школе первой ступени, открытой на улице Мясницкой. 20-30-еы годы, судя по воспоминаниям старожилов, во главе мусульманской общины стояли такие достойные люди, как Якуб Давыдов и Абдурахман Ляпин. Оба они были репрессированы в 1937 году. Сразу возникаer вопрос: почему происходили репрессии? Система, созданная в результате Октябрьской революции 1917 г., позволяла нарушать права граждан.

Эта система была однопартийной. Этот однопартийный режим в СССР привел к культу личности, к диктатуре. «Власть открыто требовала: «С религией надо бороться беспощадно».[26] В Саратове в 30-е гг. одна за другой закрывались и разрушались церкви и молельные дома. В декабре 1938 года пришел черед и лучшей, старейшей в Саратовском крае мечети на Татарской улице. Ее двери закрылись перед прихожанами. В 1938 году закрылась и сама мечеть. Закрьшись мечети и в большинстве татарских сел. В конце 50-х годов власти разрешили верующим открыть мечеть. Она разместилась в купленном на собранные средства доме по улице Валовая, 28. Имамами в разные годы были Шакир Рахматуллин, Ярулла Алиев, Хусаин-хазрат, Абдулла Алмакаев. В 1987 году имам - хатыпом саратовской мусульманской мечети стал выпускник Бухарского медресе М.А. Бибарсов.[27] Начало его религиозной просветительской деятельности пришлось на годы перестройки и демократизации. Он энергично взялся за дело возрождения ислама в Саратове и области.[28] Мечети возобновили деятельность (в большинстве своем во вновь построенных помещениях) в Вольске, Калининске, Марксе, Энгельсе, в селах Алтата, Верхазовка, Осинов Гай, Нижняя Елюзань, Яковлевка, нижняя Усть-Уза и некоторых других. В настоящее время в Саратовской области имеется 23 мусульманские общины с мечетями при них.[29] Полноправными и активными членами многомусульманских общин являются наряду с татарами, башкиры, казахи, азербайджанцы, чеченцы и ингуши, дагестанцы, узбеки, таджики и другие. Общая численность мусульманского населения достигает 200-250 тысяч человек.