Нужно было восстанавливать свое хозяйство. В этом ему помогал Гурвиль, секретарь и помощник Ларошфуко, который во время войны сделался важным посредником между фрондерами, а после ее окончания - преуспевающим дельцом. Герцогу нужно было заниматься и детьми - четырьмя сыновьями и тремя дочерьми. В апреле 1655 г. у Ларошфуко родился еще один сын. Жена все это время преданно ухаживала за герцогом и поддерживала его. Об этой женщине мало что известно - Ларошфуко почти не упоминал о ней, письма, которые он писал ей во время Фронды, не сохранились. В это время Ларошфуко пополнял свое образование, и ему много читали вслух. Тогда же он решил написать мемуары, чтобы запечатлеть все события, которым был свидетелем.

В 1656 г. ему разрешили вернуться в Париж. Ларошфуко поселился у своего дяди маркиза де Лианкура. Он редко бывал при дворе, поскольку Людовик XIV вовсе не выказывал ему своего благоволения, зато Ларошфуко часто можно было видеть в литературных салонах.

В салоне мадемуазель Монпансье тогда увлекались игрой в "портреты", и благодаря этому до нас дошел "автопортрет" Ларошфуко. Он охарактеризовал себя так:

"Я не подвержен буйным страстям, меня почти никогда не видели в гневе и я никогда ни к кому не испытывал ненависти. Однако если речь идет о моей чести, я весьма щепетилен и всегда готов отомстить за оскорбление. Более того, я не сомневаюсь, что в этих случаях присущее мне чувство долга побудит меня довести до конца дело мести с большей непреклонностью, чем это сделала бы ненависть".

Однако исследователи склонны полагать, что здесь скорее представлена "картина того, каким автор хотел бы быть, точный пример honnete homme". Этот автопортрет - первая из опубликованных литературных работ Ларошфуко. Он был издан вместе с другими "портретами", собранными герцогиней Монпансье, в 1659 г. Сюда же вошел и "портрет" Ларошфуко, сделанный рукой кардинала де Ретца, который тот позднее включил в свои мемуары. Вот что он писал о герцоге:

"Он неизменно отличался нерешительностью, но я, право, не знаю, чему ее приписать. Причиной ее не могло быть богатое воображение, ибо оно у него отнюдь не отличалось чрезмерной живостью. Ее нельзя объяснить также скудностью ума: не блистав им в деле, он всегда отличался основательностью суждений. Перед нами следствия этой нерешительности, причины же ее нам не известны. Он никогда не был воином, хотя был храбрым солдатом. Ему никогда не удавалось быть ловким придворным, хотя он всегда желал им стать. Он никогда не был полезным участником партии, хотя всю жизнь принадлежал к какой-нибудь из них".

Большую часть времени Ларошфуко проводил в Вертее. Тому было много причин: его слабое здоровье, немилость короля, но основная - недостаток средств, не позволявший жить в дорогой столице. Дела немного наладились, когда стараниями Гурвиля он получил в июле 1659 г. пенсию в 8 тыс. ливров в качестве компенсации за понесенные во время Фронды убытки. В том же году состоялась свадьба его старшего сына, принца Марсийяка, со своей кузиной, Жанной-Шарлоттой, богатой наследницей дома Лианкуров. Ларошфуко окончательно помирился с двором и даже получил от короля в 1661 г. орден Святого Духа.

С Гурвилем у Ларошфуко сложились необычные отношения. После Фронды герцог был разорен, а его бывший слуга близко сошелся с суперинтендантом финансов Никола Фуке и вскоре разбогател. Теперь он мог ссужать деньги герцогу, даже не надеясь получить их обратно. Факт, который вызывает самые противоречивые суждения, - это женитьба Гурвиля на старшей дочери Ларошфуко Марии-Катерине. Одни считают это ярчайшим свидетельством дружбы Ларошфуко и его бывшего слуги, другие - отражением бедственного положения герцога. Первое мнение подтверждается многими, порой, казалось бы, незначительными фактами. К примеру, когда Ларошфуко ослеп после ранения и не мог писать, то позволял Гурвилю, в отличие от других своих помощников, вести свою переписку с такой степенью свободы, которая может свидетельствовать только об исключительно близких и доверительных отношениях между ними. Если другие писали под диктовку герцога, то Гурвиль делал это сам и порой даже от своего имени, но обязательно упоминая то, что хотел сказать герцог. Это были именно письма герцога, а не его собственные. Свидетельства тому - подписи Ларошфуко, надписи на конвертах и герцогская печать.

"КАК МАЛО НА СВЕТЕ СТАРИКОВ, ВЛАДЕЮЩИХ ИСКУССТВОМ БЫТЬ СТАРИКАМИ!"

С конца 1650-х годов Ларошфуко поселился в пригороде Парижа. Он часто посещал литературные салоны - мадам де Сабле, мадам Рамбуйе, мадемуазель де Скюдери. В те годы там увлекались игрой в "сентенции". "Не знаю, заметили ли Вы, что охота составлять сентенции распространяется, как насморк", - писал Ларошфуко госпоже де Сабле. Правила этой игры были таковы: заранее определялась тема, в соответствии с которой каждый составлял афоризмы, затем сентенции зачитывались в салоне, и из них выбирались самые меткие и остроумные. С этой игры начались "Максимы". Само слово "максима" происходит от латинского выражения "maxima sententia" (высший принцип) и обозначает краткое изречение, четко формулирующее нравственное, житейское правило.

В 1661 - начале 1662 г. Ларошфуко закончил писать основной текст "Мемуаров" и дал прочитать рукопись некоторым друзьям. Неизвестно, через кого, но она попала к одному издателю, который опубликовал ее в Руане в сильно измененном виде, зашифровав имя автора как "M.D.L.R.". Однако эта аббревиатура легко всеми разгадывалась. Издание вызвало громкий скандал. Герцог де Сен-Симон, отец известного мемуариста, посетил всех книгопродавцев и на каждом экземпляре книги написал: "Автор лжет". Возмущенный самоуправством издателя, Ларошфуко отказался от авторства этой книги и обратился с жалобой в парижский парламент, который указом от 17 сентября 1662 г. запретил ее продажу. В том же году в Брюсселе был издан авторский вариант "Мемуаров". Они охватывают 1624-1652 гг., три части из пяти повествуют о Фронде.

Одновременно Ларошфуко работал и над "Максимами". Все новые афоризмы он посылал друзьям, чаще всего - мадам де Сабле и Ж. Эспри, интересуясь их мнением, и с просьбой исправить то, что сделано плохо. Фактически он дополнял и редактировал "Максимы" всю оставшуюся жизнь. Если в первых вариантах за тем или иным афоризмом часто угадывалось какое-либо конкретное лицо или событие, то после длительной и тщательной "шлифовки" все частное приобретало вид всеобщего закона. На сегодня известно 14 списков и редакций "Максим". Все без исключения исследователи отмечают безупречный стиль этого произведения: "Его изречения предельно отточены и отшлифованы, в них нет ни одного лишнего слова, они просты и естественны по своему грамматическому построению, остроумны и метки, как эпиграммы".

С публикацией "Максим" Ларошфуко тоже не повезло. Первое издание вышло в 1664 г. в Голландии, снова без ведома автора. Герцог был в ярости. Он срочно издал другой вариант. Всего при жизни автора было выпущено пять одобренных им публикаций: в 1665 г.-317 афоризмов, в 1666 г-307, в 1671 г-341, в 1675 г-413, в 1678 г - 504. Каждый раз состав сборников менялся. Появлялись новые афоризмы, а те, что дублировали друг друга или напоминали мысли других авторов, исключались из книги. Всего было исключено 79 максим, 58 афоризмов были изданы только посмертно.