Стоит отметить, что многие исследователи считают русскую цивилизацию «дочерней» по отношению к византийской. Многие базисные, системообразующие элементы русской культуры и истории были взяты именно из Константинополя. Связь Византии и России можно проследить и в сфере политической культуры на примере наследования специфической имперской государственной идеи. Вместе с распадом Восточной римской империи к России перешла и функция буфера, посредника между Востоком и Западом, что стало причиной формирования в отечественной политической культуре установок на терпимость и стремления к синтезу достижений Азии и Европы. От Византии России передался и своеобразный космополитизм, надэтнический характер власти и государственности, а также интернационалистский подход к формированию политической и интеллектуальной элиты[44]. А. Тойнби определил эту особенность «восточнохристианской цивилизации» как стремление к созданию универсального государства и универсальной церкви[45].

И. В. Мостовая и А. П. Скорик в своей работе «Архетипы и ориентиры российской ментальности»[46] излагают интересную идею, в которой Россию они называют транспериферией Европы, тем самым, подчеркивая двунаправленную связь между Европой и Россией. По их словам, анализ архетипов русской цивилизации может переформатировать представления о российской социокультурной ориентации. Исторически формируясь как очень большая и вследствие этого сложная по своему строению социокультурная общность, наше общество приобретало в процессе развития организационные уплотнения – политические, культурные, экономические, - не только в государственных центрах, но и на «периферии». Центры «притяжения» провинций обладают своим особым социокультурной колоритом: Урал и Дон, например, ментально и поведенчески отличаются друг от друга, как и от Центра.

Тем самым, Россия в геополитическом плане представляет собой транспериферию европейской социокультурной метаобщности, центрами которой успели побывать Греция, Италия, Франция, Испания, Англия. Стоит отметить, что Россия всегда была цивилизационной транспериферией, она постоянно волновала Европу из-за того, что от отношения с Россией зависела судьба любого Центра.

«Восточное пространство» России привлекало западные страны как очень выгодный объект приложения сил, как объемный рынок для сбыта европейских товаров и услуг и как серьезный военный противовес внутриевропейским делам. Более того, Россия представляла неиссякаемый источник культуры с множеством талантливых носителей; наша страна была и полем общественных трансформаций. Россия, с тех пор как восточные славяне двинулись на восток на вполне плодородные и огромные земли, всегда продолжала существовать в поле европейского притяжения. Периодически проходящие процессы вестернизации, прививание инокультурного опыта с помощью реформ совпадали с внутриполитическими кризисами и при этом отвечали желаниям Запада сохранить «русского медведя» в его привычной социокультурной и геополитической позиции. Таким образом, по отношению к Европе Россия, по словам авторов статьи, всегда оставалась социальной и политической транспериферией. Но, между тем, между этими двумя «мирами» никогда не пропадала родовая связь, хотя эта связь имела очаги коммуникативной напряженности и реформационной результативности. В свою очередь, русский народ много веков нес европейскую культуру на Восток, но не наоборот. Однако русская политическая культура всегда пыталась вникнуть и разобраться в инокультурной восточной ментальности. Для западной же цивилизации Россия в разные времена была то щитом, то удобной свалкой, а иногда и угрозой ее социально-политическим устоям. Но, между тем, Восток и по сей день остается на периферии мирового внимания, поэтому нередко болезненно ощущаются уколы национальному самолюбию, следующие именно оттуда.

Российской политической культуре свойственны, прежде всего, европейские черты. Варяги были основателями цивилизации, Византия ее православной «крестительницей», Речь Посполитая стала катализатором укрепления российской государственности, Швеция – наставница в военных делах и помощник в государственном строительстве, Англия являлась постоянным и основным торговым партнером и т.д. Западный лоск и манеры непрерывно влекли русское сознание к подражанию и перениманию политико-культурных и социальных устоев. В российской политической культуре до сих пор не преодолен комплекс «провинциализма», и это несмотря на все достижения России, будь-то национальное величие, военные и исторические победы, геополитические выигрыш. Европа же все время смотрит на нас с любопытством и потаенным страхом; она наблюдает нас взглядом потенциального исследователя и покорителя, как мы в свою очередь некогда смотрели на Восток.

Россия с ее «дикой» политической культурой долгое время была Диким Полем европейской цивилизации, которой так и не удалось упорядочить свой восточный менталитет. Но никогда, ни на каком историческом периоде российское общество не представляло собой заурядную провинцию на европейской геополитической карте. Несмотря на то, что Россия была подвержена социальной бедности, и политической неустроенности, и болезненным кризисам она все равно заставляла Европу смотреть на себя как на загадочную и великую страну. Россия оставалась верной себе и никогда не вела себя подобострастно по отношению к европейскому цивилизационному центру.

Таким образом, транспериферийность выступает главной доминантой метасоциального архетипа России, попытка разрушить который не приведет ни к чему хорошему. Под транспериферийностью авторы статьи подразумевают автономное административно-территориальное развитие государства, имеющего в цивилизационном плане культурно-исторические, экономические, социально-политические особенности и традиции относительно самостоятельного продвижения по маршрутам общечеловеческого прогресса. Именно в сохранении транспериферийности и состоит будущее России, которая должна использовать это свойство для достижения своих целей[47].

Проанализировав выводы И. В. Мостовой и А. П. Скорика, нельзя не прийти к выводу, что транспериферийность является одним из факторов формирования отечественной политической культуры. Безусловно, большая доля содержания русской политической культуры состоит из европейских ценностей, в которую вкраплены элементы восточного колорита. С Европой нас связывает и общая прародина, т.к. именно с европейской части наши предки переселились в новые места обитания. В вышеописанной статье, как и во многих других научных и литературных источник, авторы утверждают тезис о функции России как буфера и щита между цивилизованным Западом и «необузданным» Востоком.

3. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ, ФОРМИРУЮЩИЕ РУССКУЮ ПОЛИТИЧЕСКУЮ КУЛЬТУРУ.

Российская политическая культура – явление многогранное и неоднозначное. Она складывается из многих элементов и частей. В данной курсовой работе уже было выявлено, как влияли на формирование политической культуры России религиозные и геополитические факторы. Но, несомненно, самый весомый вклад в создание той политической культуры, которую мы имеем сейчас, внесли политические факторы. Именно политическая сфера жизни российского общества явилась базисом для формирования отечественной политической культуры.