Важнейшей проблемой современного мира, и в этом также состоит один из уроков последнего десятилетия, становится выбор оптимального типа взаимодействия между постиндустриальным центром и индустриальной периферией. Сегодня, как никогда ранее, заметно, что изменившая хозяйственная реальность не дополняется соответствующими переменами в глобальной политической стратегии западных стран. Обособившись и обретя почти абсолютную независимость от монопольных владельцев сырьевых ресурсов в 70-е годы и от поставщиков дешевой рабочей силы и массовых потребительских товаров в 90-е, западный мир со все большей охотой дает себя вовлекать и вовлекается сам в политические процессы, разворачивающиеся в самых экзотических частях света. Между тем, на наш взгляд, избранная постиндустриальными странами стратегия относительной хозяйственной самодостаточности должна дополняться следованием аналогичному императиву и в политической сфере. Вряд ли стоит сегодня смешивать то, что эти страны могут сделать для процветания (истинного или кажущегося) остального мира и то, что им следует предпринимать в этом направлении. Меры, кажущиеся политикам способствующими экспансии постиндустриального порядка, такие, например, как предоставление массированной финансовой помощи Юго-Восточной Азии, предотвращение гуманитарных катастроф в Африке или военное вторжение в Югославию с целью свержения тоталитарного режима, способны в самом ближайшем будущем стать причиной еще большего отдаления развивающихся стран от Запада и обострения противоречий между ним и остальной частью человечества.

Достижение западными странами беспрецедентных экономических успехов не должно вызвать у их лидеров головокружения от успехов. Сегодня, как и вчера, укрепление стабильности самого постиндустриального мира должно оставаться основным приоритетом их деятельности. Искусственному поддержанию конкурентоспособности азиатских экономик, продукция которых оказывает давление на рынки развитых государств, следует предпочесть отказ от иллюзий возможности построения в глобальном масштабе социально ориентированной рыночной экономики. Широкомасштабная помощь странам “четвертого мира”, поддерживающая не столько их голодающих граждан, сколько способность их правителей чувствовать себя независимыми, должна быть урезана ради обеспечения населения самих постиндустриальных стран необходимыми возможностями в области образования и здравоохранения. Даже военные рейды против Сербии не приблизят краха режима Милошевича в той мере, в какой это способен сделать он сам, неспособный к построению эффективной экономики и окруженный союзниками типа России.

Никогда ранее ни социальная риторика, ни политические действия западных стран не были столь не согласованными с тенденциями, задаваемыми реальным ходом хозяйственного прогресса, чем сегодня. С одной стороны, постиндустриальные державы с достойной лучшего применения активностью пытаются политическими и идеологическими средствами установить порядок, с легкой руки К.Поппера часто называемый “открытым обществом”. С другой стороны, все основные тенденции их собственного экономического и социального развития свидетельствуют, что последние несколько десятилетий стали периодом быстрого нарастания их обособленности от остального мира, максимальной замкнутости внутри самих себя. Покровительственные насмешки, которые западные социологи адресуют сегодня бывшим лидерам коммунистического блока, попытавшимся поставить идеологию над реальными хозяйственными процессами, могут показаться вполне невинными по сравнению с тем, как посмеется история над ними самими, наивно полагающими, что их нынешнее могущество может преобразовать весь мир, причем против его собственной воли, не будучи при этом безвозвратно утрачено.

За последние тридцать лет мир радикально изменился. Но что изменило его? Освободительные движения в развивающихся странах? Усилия стран ОПЕК, пытавшихся оспорить хозяйственное доминирование США и Европы? Экономический рост в Юго-Восточной Азии, превративший Страну восходящего солнца в Страну заходящего индекса? Реформы Горбачева, подарившего Восточной Европе свободу, а Германии — ее историческую целостность? На наш взгляд, все эти события либо явились неудачной попыткой воздействовать на направление развития западного мира, либо стали следствием такого развития, продемонстрировавшего не только превосходство постиндустриальной модели над всеми прочими, но и невозможность выживания доиндустриальных по своей сути режимов в современных условиях. Именно хозяйственный и социальный прогресс, сделавший США и ведущие страны Европы постиндустриальными державами, а значительную часть их граждан — носителями постэкономических по своей сути ценностей, обеспечил те эпохальные перемены, современниками и участниками которых мы оказались. Если бы проводимая западными правительствами политика учитывала это обстоятельство в полной мере, она не была бы такой, какой мы ее видим сегодня.

Упаси нас Бог выступать за полное прекращение помощи развивающимся странам или безучастное наблюдение за попранием прав человека. Мы лишь хотим отметить, что в современных условиях постиндустриальные державы являются не только средоточием невиданной экономической и финансовой мощи, но в то же время, о чем почти никогда не говорят социологи, и потенциальным источником беспрецедентной дестабилизации, Внутри них зреют те же противоречия, которые уже проявились достаточно явно на международной арене: нарастает разрыв между новым классом носителей знания и отчужденными слоями населения, чьи- ориентиры вполне материалистичны, а цели — недостижимы. Новое социальное расслоение, ставшее столь же естественным следствием постиндустриального прогресса, как и кризис индустриальной модели, более фундаментально, а соответственно и более опасно, нежели все ранее имевшие место в истории формы классовых различий. Между тем следует иметь в виду, что если в случае экономической дестабилизации азиатских стран, политических кризисов в Восточной Европе или гуманитарной катастрофы в Африке возврат к относительной стабильности может быть осуществлен достаточно быстро, то в условиях, когда источником потрясений окажется сам развитый мир, деструктивные тенденции примут совершенно иной размах. Если признать неоспоримым фактом, что именно технологический и хозяйственный прогресс, достигнутый в рамках западного мира за последние десятилетия, преобразовал современную цивилизацию, то следует согласиться и с тем, что внутренняя стабильность постиндустриальных держав является сегодня основным залогом общемирового прогресса.

Мы не хотим заглядывать далеко в будущее; наша статья, и без того затянувшаяся, посвящена становлению постиндустриализма, и мы вполне осознанно обозначили в подзаголовке его хронологические рамки. Сегодня постиндустриальная система обрела черты завершенности; не свободная, разумеется, от острых противоречий, она развивается на собственной основе по вполне определенным законам. И, каким бы ни стал мир в следующем столетии, несомненно одно: он окажется моноцентричным миром, черты которого будут однозначно заданы направлением развития постиндустриальной цивилизации.