В русле подражаний Гомеру находятся и гимны богам, самые крупные и древние из которых называются "гомеровскими"

Прекрасен созданный в "Гимне Деметре" (VII в. до н.э.) образ страдающей Богини-Матери, дарующей людям, которые оказали ей поддержку, культуру хлебопашества и учреждающей Элевсинские мистерии.

Человек, поющий о любви и ненависти. За эпосом из существовавших с давних времён трудовых, застольных, свадебных песен стала развиваться лирическая поэзия. Для нас греческая лирика VII ¾ VI вв. до н.э. ¾ это груда обломков, извлечённых в виде цитат из античной прозы и истлевших папирусных свитков из мусорных куч Египта. Но каждый из этих обломков является как бы фрагментом расписной керамики тех столетий, сверкнувшим сквозь пыль, поднятую лопатой археолога. Цельное или почти цельное стихотворение ¾ большая редкость. Как ни верти отдельные обломки, они не прикладываются друг к другу. Но даже в нескольких строках проглядывает художественное открытие мира чувств, неведомого великому Гомеру. Гомер говорит полным голосом, почти кричит, а лирическому поэту доступна вся радуга человеческих чувств, все тона и полутона, и даже шёпот.

Неведомый мир чувств, открытый лирическими поэтами для античной, а вслед за нею и европейской поэзии, был также и миром новых ритмом и поэтических размеров. Ибо не подходил строгий и мерный гекзаметр ни для невнятного любовного шёпота. Ни для страстной ворожбы, ни для яростного вопля обманутой любви.

Выходец из соседнего с Афинами полиса Мегара Феогнид ¾ своеобразная фигура в кругу эллинских поэтов. Став изгнанником и бедняком, потеряв свою землю, он поставил целью научить сограждан линии поведения, которая может спасти полис от угрожающих ему бед.

Главный источник несчастий для поэта ¾ народ, для которого он находит эпитет со значением ¾ подлые, низкие, грязные. Во времена Феогнида были уже и те, кто успел разбогатеть, но для него нет границы между бедным и богатым "смердом". Он возмущён поведением знатных людей, готовых ради наживы ввести в свой дом невесту "дурной породы". С его точки зрения, для полиса пагубны какие-либо уступки народу, и он призывает давить его, душить и топтать. Феогнид видит ещё одну опасность: рождается в городе младенец, и никому неведомо, что вырастет из этого милого лепечущего создания. А вырастает из него тиран, заставляющий граждан плясать под свою дудку. В результате этого государство, как корабль, спустит белые паруса, носится во мраке по бурному морю, умелый кормчий отстранен, команда даже не вычерпывает переливающуюся через оба борта воду, а занята разграблением корабельного имущества.

Эзоп и его басни. От поэзии очень рано отделилось художественная проза, первоначально бывшая её антиподом, языком здравого смысла и рабочих буден. Одним из первых прозаических жанров стала басня, отцом которой считался Эзоп. Рассказывали, будто он был рабом-фригийцем, жившем на острове Самос, прислуживал "философу" Ксанфу и пользовался любовью самосцев, добившихся его освобождения. Потом он обитал при дворе лидийского царя Креза, видевшего в нём пророка, путешествовал по Вавилонии и Египту, уже в старости посетил Дельфы. Не удержавшийся от разоблачения корыстолюбия жрецов Эзоп был ложно обвинён ими в воровстве священной утвари и сброшен со скалы. Всевидящий Аполлон, свидетель конфликта между своими служителями и Эзопом, оказался справедлив и покарал Дельфы чумой.

Фигура Эзопа принадлежит проходящей через всю человеческую историю фольклорной смеховой стихии. В уродливой оболочке тела горбуна скрыта чистая душа и божественная мудрость, позволяющая видеть уродство окружающей жизни и бесстрашно его обличать. Это прообраз и царя "перевёрнутого" римского праздника Сатурналий (когда рабы и господа на несколько дней менялись местами, а потом раб-царь приносился в жертву), и итальянского паяца, и русского скомороха, и шута мистической колоды карт Тарот, балансирующего над бездной.

Но в то же время Эзоп ¾ человек VI в. до н.э., осознавший антагонизм народа и властвующей в полисах аристократии, народной и официальной аристократической религии, простонародный и господской мудрости. Басни Эзопа возвещали близкое торжество демократии, видевшейся тем, кто в неё ещё не вступил, царством справедливости. Для прочности этого царства, по старинному обычаю, требовалось искупительная человеческая жертва. И в жертву был принесен пророк, мудрец и шут Эзоп. Но человечество всегда спотыкается об один и тот же камень и не может избавиться от иллюзий. Через сто лет после того, как в аристократических Дельфах был сброшен со скалы Эзоп, в демократических Афинах должен был выпить чашу с цикутой другой мудрец, ожесточивший своих современников не баснями, а неуместными вопросами.

И именно потому, что в мире по сути дела мало что меняется, басни Эзопа оказались вечными: уже в древности они нашли подражателей, а через тысячелетия и переводчиков на новый язык. В новые литературы они вошли как создания этих переводчиков ¾ Лафонтена, Крылова. Но, как теперь становится ясно, и у Эзопа были предшественники. Через его божественные уста пропущена не только греческая, но и восточная ¾ египетская, вавилонская и даже древнеиндийская ¾ мудрость.

Человек созидающий. Заложенная в человеке страсть к созиданию собственного дома определялась поначалу его нуждой в защите от холода или палящего солнца, от змей и четвероногих или от себе подобных двуногих. Технические возможности определяли материалы, из которых этот дом созидался, его размеры и устройство. Но использование этих возможностей зависело от общественного положения лица, для которого дом предназначался. Кроме домов для живых, сооружались дома и для мёртвых ¾ посмертные дома, гробницы. Наибольшие средства, талант и изобретательность вкладывались уже на Востоке в сооружение храмов ¾ вечных жилищ для богов. Для того чтобы угодить богам, опустошались целые страны, а их население, обращенное в рабство, обрекалось на пожизненный подневольный труд.

Античный полис на заре своей истории не обладал средствами для грандиозного храмового строительства. Да и представления античного человека о божестве были иными, чем на Востоке. И всё это нашло отражение в облике и устройстве античных храмов: храм был соразмерен его создателю и являлся частью обожествляемой им природы. Древнейший храм представлял собой здание с двумя колоннами, опиравшимися на ступенчатый цоколь, называемый стилобатом. Крыша была двускатной и покрывалась черепицей, а позже мраморными плитами. Стены храма были первоначально глинобитными, а колонны ¾ деревянными. Переход к каменной кладке сопровождался изменением конструкции и пропорций храма. Складывается целостная архитектурная система, учитывающая тяжесть перекрытия, форму колонн, характер стилобата. Колоннада, окружавшая храм дорического ордера, напоминала ряды воинов-гоплитов, единственным украшением которых были мужество и стойкость. Напротив, ионийский ордер, особенно в его малоазийском варианте, производил впечатление женского изящества и изощренности.