Значимость индивидуального действия, его неповторимость и уникальность постоянно подчеркивалось Сартром на протяжении всего его творчества. И даже тогда, когда Сартр задался целью выявить смысл социально-исторического действия (в работе "Критика диалектического разума"), он продолжает утверждать, что "единственная практическая и диалектическая реальность всего – это индивидуальное действие" и что "основание коллективных объектов следует искать в конкретной деятельности индивидов". Тем самым, разъясняет он, "мы не пытаемся отрицать реальность этих объектов, а настаиваем на том, что она паразитарна". Социальное и историческое бытие человека для Сартра – это всегда неизбежное отчуждение и, как следствие, угнетение и насилие. Активность человека "оборачивается против него и приходит к нему как другой", "для каждого человека другой существует как нечеловеческий человек, или, если хотите, как чуждый вид".

Никто не уделял так много внимания критике социальных институтов, как Сартр. Любое социальное установление, по его мнению, это всегда посягательство на человека, любая общезначимая норма – инвелировка, любой институт – косность и подавление.

Подлинно человеческим, по Сартру, может быть лишь спонтанный и немотивированный протест против всякой социальности, причем протест одно-активный, одноразовый, не выливающийся ни в какое организованное движение, не связанный ни с какими партиями и программами. Не случайно Сартр явился одним из кумиров майского студенческого движения во Франции в 1968 году, протестовавшего не только против "обуржуазившейся" культуры, но и в значительной мере против культуры вообще. Во всяком случае, бунтарско-нигилистические и анархические мотивы достаточно сильны в сартровской философии и составляют его отличительную особенность по сравнению с концепциями других экзистенциалистских философов, в частности Хайдеггера и Ясперса.

Работы Сартра.

Рассмотрим и другие работы Сартра, которые могут помочь осознать и осмыслить более глубоко его философию, позволят углубить тематику. Большое значение имеют и его литературные произведения. Рассмотрим также одну из них.

"Тошнота".

Сартр начал с феноменологического анализа психологии, воображения и эмоциональных состояний, оттолкнувшись интенциональности сознания Гуссерля. Однако, вопреки Гуссрлю, Сартр полагает, что "Я не обитает в сознании", что оно вне сознания, будучи "Я другого". Гуссерлевское Я несло в себе образы вещей, идеальные фантазмы, Сартр же полагает, что "в сознании нет стола, нет даже репрезентации, стол – в пространстве, у окна, например… Мир не есть сознание. Сознание есть открытость миру." Мир не экзистенция, и, когда у человека нет больше целей, мир обессмысливается.

"Бытие может порождать лишь бытие, человек, включенный в процесс порождения, способен выйти за пределы бытия. Коль скоро человек научился вопрошать бытие, обозревая его как совокупность, у него появилась и возможность выступать за пределы бытия, ослабляя его структуру. Не в человеческих силах уничтожить массу бытия, но изменить свое отношение с бытием человек может. Для этого достаточно выключить себя из обращения. Выскальзывая из сущего, отступая в сторону Ничто, он становится недосягаемым для воздействия бытия. Декарт, вслед за стоиками, назвал эту способность самовыделнием в Ничто "свободой", но пока это только слово ("Бытие и ничто")".[8]

Герой романа "Тошнота", наблюдая за деревьями в саду, их корнями, оградой, галькой, делает открытие, что "экзистенция не необходимость, существуют только случайные совпадения". Сопряженность людей, обстоятельств не ложная кажимость, смысл всего проступает в абсурдной дарованности: этот сад, этот город, я сам. "Когда наконец вам случится понять это, все внутри переворачивается и плывет… вот что такое тошнота". Потеря смысла вещей и отсутствие указаний, как их использовать, роднят сартровскую "тошноту" с хайдеггеровской "тревогой".[9]

Критика диалектического разума.

Свобода зависит не только от свободы других, но и от многих ситуаций-проектов. Эту проблему Сартр поднимает в "Критике диалектического разума". Сказать, что человек есть то, что он есть, значит сказать: человек – то, чем он может быть. Материальные условия очерчивают круг его возможностей, но сфера возможного становится целью, ради которой действующий субъект преступает границы объективно данного, т. е. социально-исторической реальности.

Сартр симпатизировал историческому материализму и Марксову тезису о том, что "способ производства материальной жизни определяет в общем и целом развитие социальной, политической и интеллектуальная жизни". Впрочем диалектический материализм он отвергает полностью как "метафизическую иллюзию открыть диалектику природы в претенциозных спекуляциях на выводах физики, химии, биологии и других наук".[10]

Принять три закона диалектики, названные Энгельсом всеобщими законами природы, истории и мышления, означало бы принять блаженный оптимизм гегелевского типа, отводящий человеку роль пассивного винтика в гигантском механизме. По поводу печального факта превращения марксистской диалектики в догму Сартр писал: "Годами марксисты-интеллектуалы, полагая себя состоящими на службе партии, пренебрегая опытом, неудобными фактами, по-мужицки грубо упрощая их, концептуализируя то, что еще предстояло как следует изучить". По Сартру, став догмой, официозный марксизм, не считаясь уже с новым опытом, умерщвлял живой дух изначальной идеи диалектики. Ее ключевые понятия превращены во всеобьясняющие схемы. Сартр считал, что эвристический принцип: "Ищите целое, детализируя части" – выродился в императив террористической практики: "Уничтожить все не похожее".

Анализ работы Сартра "Экзистенциализм – это гуманизм".

Во время своего знаменитого доклада " Экзистенциализм – это гуманизм" (1946) Сартр пытался выступить в защиту экзистенциализма от ряда упреков, высказанных в адрес этого учения. Экзистенциализм обвиняли в том, будто он призывает погрузиться в квиетизм отчаяния, в подчеркивании человеческой низости ("забыли об улыбке ребенка"[11]), в игнорировании солидарности людей, в отрицании реальности и значения человеческих поступков, в способствовании произволу. Неслучайно Сартр употребил в названии слово гуманизм.

Сартр напоминает, экзистенциализм – это исключительно строгое учение, меньше всего претендующее на скандальную известность и предназначенное прежде всего для специалистов и философов. Люди, не имеющие отношения к философии, часто понимают серьезные учения так, как им заблагорассудится, ухватив лишь "вершки", они считают, что все предельно просто. Слово приобрело такой широкий и пространный смысл, что, в сущности, уже ничего ровным счетом не означает. Между тем, исходя из строгого учения, Сартр раскрывает сущность экзистенциализма и дает упрощенные формулировки морали, ценностей, которые не нашли своего выражения в его предыдущих философских работах.