Согласно экзистенциализму, и сартровской концепции, в том числе, человеческая реальность является совершенно уникальной в мире, несопоставимой ни с какими другими видами сущего. Человеческую реальность нельзя понять, обратившись к анализу мировых процессов: никакие аналогии здесь невозможны. Одна из первых конкретизаций сартровского положения "человек – это ничто" означает, что ничто в мире не может стать причиной человеческого бытия, что невозможно провести никакой эволюционно-исторической линии постепенного превращения нечеловеческого мира в человеческую реальность, что человеческое бытие и есть как раз прерывание непрерывности и взаимосвязанности мировых процессов (человек – это "дыра в недрах бытия") и совершенно иной способ детерминации (человеческая реальность всегда есть "избежание казуального порядка мира").

Согласно Сартру, сознание своей уникальности составляет основной смысловой и конституирующий момент человеческой реальности как таковой. Поэтому ее первое определение и основная структура, "начало" – это интуитивно-очевидное и аподиктически-достоверное понимание и переживание того, что человеческое бытие не есть объект в ряду других объектов (подобно тому, как первая и основная характеристика сознания состоит в том, что оно не вещь, не предмет). Отсюда превалирование в сартровской философии таких терминов, как "негативность", "отрицание", "неантизация" (от франц. neant – "ничто", "небытие"), предназначенных подчеркнуть не только отличие человеческого бытия от всего остального мира, но и не признание за последним каких бы то ни было притязаний обосновать, обусловить, подчинить, направить, сформировать собственно человеческое бытие. Человеческая реальность ("бытие-для-себя", сознание) определяет саму себя целиком, и ее единственная зависимость от мира состоит только в том, чтобы быть отличным от него, не быть вещью, не быть объектом. Не может определять человека и никакой продукт его жизнедеятельности, никакой прежний его поступок. Суть человека никогда не проявляется целиком и адекватно в его деятельности. Поэтому, по Сартру, мы всегда – возможность и открытость к новым формам жизни, и в этом смысле человеческое бытие никогда "ни есть то, что оно есть, и есть то, что оно не есть".

Человеческое бытие, таким образом, неопределимо (двусмысленно и неопределенно). Нет такого предмета или процесса в мире, указав на который, можно было бы сказать, что – это человеческое бытие. Последнее ничто, стало быть и в том смысле, что ничто не сообразно человеку в мире, как и сам человек ни к чему не может сведен в мире и ни чем не может быть объяснен. Ничто нечеловеческое не властно над человеческим, человек – это cause sue, причина самого себя, это, наконец, свобода.

Свобода, одно из важнейших экзистенциалистских понятий, также характеризуется Сартром в негативных терминах. Это всегда свобода "от" – от общества, от других людей и даже от самого себя (никакой поступок, согласно Сартру, не предопределяет нашего дальнейшего поведения, прошлое ни в какой степени не властно над человеком).

"Свобода" и "ничто" выступает в сартровский философии, по сути дела, как коррелятивные термины: человек свободен именно потому, что у него "нет никакой природы", которая бы могла предопределить его к тому или иному способу поведения и деятельности. Человек может и должен полагаться только на себя, не уповая ни на какие внешние указания, идущие от истории, социальных институтов, морально-культурных установлений, от тех или иных авторитетов и т.п. Более того, предполагается даже сознательная отстраненность от данных извне указаний. Человек выбирает сам, полностью принимая на себя все возможные последствия своего деяния, не имея надежной опоры ни вне, ни внутри себя: ему ничего не предшествует, ибо он, по Сартру, есть "абсолютное событие", и у него нет никакой преданной ему природы, он "ничто" и рождает из себя ничто. Поэтому основное переживание человека, его самый сокровенный экзистенциальный опыт – это "опыт ничто", или, что в данном одно и то же, "опыт свободы". Понятно, что оборотной стороной этого опыта является чувство тревоги.

Человек, говорит Сартр, страшится своей безосновной свободы, страшится быть единственным источником ценностей, ему тяжко нести бремя ответственности ("нести на своих плечах всю тяжесть мира"), и он пытается "списать" свои действия на якобы не зависящие от него объективные причины, пытается скрыться за какой-нибудь маской (социальной "ролью", например). Таково "не подлинное", "неаутентичное" существование. Но и в этом случае любая маска, любая роль – результат, в конечном счете, своеобразного выбора. Человек, по Сартру, поистине "осужден быть свободным". Другими словами, человеческое бытие и свобода – это одно и то же. Свобода как сама ткань человеческой экзистенции и есть ее полная автономность. Ничто не может ни обосновать, ни "извинить" человека – ни "Я", ни характер, ни его психологические особенности, ни среда. Эта абсолютная "неоправдываемость" человеческого существования сродни его полной случайности. В этом смысле человеческая реальность есть некоторый "излишек" по отношению к "бытие-в-себе", которое не нуждается в человеке, ибо оно самодостаточно и полно собой. Напротив, это человеку как "бытию-для-себя" не достает "в себе". Именно вследствие недостатка бытия человек стремится основанием своего способа быть, восполнить "случайность" своего бытия. Спонтанно человек проектирует овладение миром, чтобы сообщить себе достоинство и устойчивость "бытия-в-себя", осуществить синтез "в-себе-для-себя", то есть стать Богом. Это и есть, по Сартру, фундаментальный проект человека, выражающийся во множестве конкретных задач и поступков.

Человек не только "бытие-для-себя", но и "бытие-для-других". Другой обнаруживает себя как другой, когда он внедряется в мою субъективность, и меня-субъекта делает объектом своего мира. Другой, таким образом, не тот, что увиден мной, а скорее тот, кто смотрит на меня, давая мне понять несомненность его присутствия. Сартр анализирует репрессивный опыт, образующийся под взглядом других, – стыд, смущение, робость. Опыт модифицируется, считает Сартр, когда появляется другой, человек вдруг находит себя элементом (не центром) проекта, который уже не принадлежит человеку, который в отсутствии другого свободен. "И каждый – палач другого".

Мораль, человеческое действие.

К числу основополагающих категорий, с помощью которых, по Сартру, можно описать человеческую реальность, относятся категории "делать", "быть" и "иметь". Фундаментальный проект зачастую выступает в неадекватной форме: человек хочет быть Богом через обладание миром. Однако человеческий опыт с очевидностью свидетельствует о крахе этого проекта, что выявляет еще одну существенную характеристику человеческой реальности: она есть незавершенная целостность, то есть полный синтез невозможен, человек всегда не закончен, он постоянно открыт для новых возможностей, он, наконец, должен все время себя "делать", "изобретать". Человека "не открывают" (в смысле опознавания некоторой сущности), человека "изобретают".