1.1.1 Идентичность как философская категория

В.С. Малахов[6] в статье «Неудобства с идентичностью» рассматривает несколько подходов к определению этого понятия – философский, социологический, психологический и интердисциплинарный.

Идентичность в истории развития философского знания в то или иное время являлась предметом философского анализа, так напримерШеллинг утверждал, как мы помним, абсолютное тождество объективного и субъективного. "Все, что есть, есть, по сути, одно" - на этом шеллинговом положении будет строить свою философию "всеединства" Владимир Соловьев. Шеллинг, в свою очередь, опирался на Спинозу, учившего о тождестве (идентичности) бытия и интеллектуального созерцания, "реальности" и "идеальности". Абсолютная идентичность, по Спинозе, "не есть причина универсума, а сам универсум".

В истории философии особое место принадлежало проблематике так называемой интенциональной идентичности. Когда Аристотель говорит о том, что "душа есть в известном смысле всё", то "в известном смысле" означает здесь, что "душа", будучи интенционально направленной на предмет, заключает последний в себе в качестве интенционального бытия. "В известном смысле" - то есть в той мере, в какой её (души) предмет достигает в ходе его постижения ступени бытия. Именно так трактовал Аристотеля Гегель, стремившийся продемонстрировать в своей "Логике" тождество (процесса) познания предмета и предмета познания, мышления и бытия.

В традиции метафизики от Аристотеля до наших дней идентичность есть характеристика бытия, более фундаментальная, чем различие. Хайдеггер, как и греки, на которых он непосредственно опирается, понимает под "идентичностью" всеобщность бытия. Всякое сущее тождественно самому себе и - постольку, поскольку оно есть сущее - всякому другому сущему. Идентичность, т.о., исключает различие, ведь она исключает иное бытие, а вместе с ним и то, что выступает причиной инаковости - изменение.

Контуры фронта, выдвигаемого против западной философской традиции как традиции "философии идентичности", становятся заметными во французской мысли, возникающей на волне протеста 68 года. Делёз (Deleuze, 1968)) и Деррида (Derrida, 1967 ) энергично берутся за реабилитацию "различия" (diffé rence) и, более того, ставят под сомнение исходную посылку европейской философской традиции, согласно которой идентичности принадлежит примат над различием, дифференцией. Впрочем, впервые в защиту прав "неидентичного" выступили Адорно и Хоркхаймер. Апология различия, предпринятая постструктурализмом, удивительным образом переликается и по направленности, и по содержанию с критикой "мышления тождества", которую ведет в своей "Негативной диалектике" Адорно (Adorno, 1966).

1.1.2 Идентичность как категория социального знания

Употребление термина "идентичность" в социально-гуманитарных науках - культурной антропологии, социологии, социальной психологии - долгое время идет по параллельному с философией руслу, с последней практически не пересекаясь. Впервые в философски релевантном плане проблематика идентичности разрабатывается Джорджем Мидом и Чарльзом Кули, которые, кстати сказать, самого термина "идентичность" не употребляют, пользуясь традиционной "самостью" (Self).

Полемизируя с бихевиористскими теориями личности, Мид показывает, что личностная целостность, "самость" не есть apriori человеческого поведения, а складывается из свойств, продуцируемых в ходе социального взаимодействия ("социальной интеракции"). Идентичность - изначально социальное образование; индивид видит (а значит, и формирует) себя таким, каким его видят другие. Кули в этой связи выдвигает концепт "зеркальной самости"- thelooking-glassSelf (Cooley 1922). "Я-идентичность" и "Другой" неотделимы друг от друга. Мид (Mead, 1934)) различает две составляющие "самости" - me и I: первая есть результат интернализации социальных ролей и ожиданий, вторая - активная инстанция, благодаря которой индивид может не только идентифицироваться с интернализированными ролями, но и дистанцироваться от них.

Работы Мида и Кули легли в основание концепции символического интеракционизма, в котором Я- идентичность рассматривается и как результат социальной интеракции, и как фактор, обусловливающий социальную интеракцию), а также дали толчок разработке "теории ролей" (Р.Тернер, Х.Беккер и др.). Теория ролей демонстрирует весьма пикантное с точки зрения спекулятивно- философской традиции обстоятельство: если то, что называют "индивидом", или Я, представляет собой, по сути, совокупность определенных ролей, то о какой "идентичности" можно вообще говорить? Иными словами, у индивида не одна, а несколько идентичностей. Но тем самым перед социально-философской теорией встает проблема: как привести "идентичность" к тождеству с самой собой? Как идентифицировать "её саму" со множеством идентичностей? (Marquard, 1979).

Свообразный синтез концепций символического интеракционизма и теории ролей предложил Эрвин Гоффман (Goffman, 1959), выдвинувший так называемую "драматическая модель" социального взаимодействия. Благодаря его работам в научный оборот прочно вошла метафора "сцены" (и понимание общественной жизни как "инсценирования"), а также такие понятия как "само-представление" (performance), "команды" (teams), "ролевая дистанция". Под последней Гоффман имееет в виду способность индивида к рефлексии на собственные социальные роли, к "само"-наблюдению, а значит к дистанцированию от тех ролей, которые он играет. Благодаря ролевой дистанции как раз возможно то, что мы связываем с понятиями "индивидуальности" и "личности". К Гоффману восходит также понятие стигмы (и, соответственно, "стигматизированной идентичности") - концепт, активно используемый в социологии девиантного поведения (см. Goffman, 1963). Опираясь на исследования Гоффмана, социолог и стали истолковывать девиантное поведение как результат отождествления индивида с налагаемым на него "ярлыком" - этот подход получил название labelingapproach.

Наряду с понятиями "роли" и "социализации" парадигматическое значение в социологической разработке интересующей нас проблематики имело введенное Робертом Мертоном понятие "референтной группы": идентичность индивида складывается в результате его самосоотнесения с коллективом, являющимся для данного индивида значимым.

1.1.3 Идентичность как психологическая категория

В психологии и психиатрии термин "идентичность" долгое время не использовался (он отсутствует, например, в словаре Фрейда). Отсутствие термина не значит, разумеется, что соответствующая проблематика в психологических науках не обсуждается. Разве не об "идентичности" говорит Фрейд, выдвигая свой знаментый тезис "где было Оно, должно стать Я" (woEswar, sollIchwerden)? Между прочим, с появлением и распространением психоанализа происходит в высшей степени любопытный поворот в осмыслении феномена "идентичности". Если прежде вопрос состоял в том, как ее обнаружить, вывести на свет сознания, то теперь проблема смещается в другую плоскость: наше "истинное" Я, т.е. "собственно" идентичность ускользает от схватывания, не хочет быть обнаруженным. Если до Фрейда вели речь о том, как отделить подлинное содержание личности от наносного и неподлинного (таков пафос и философии существования, и экзистенциально-феноменологической герменевтики, и марксистской борьбы с "отчуждением" и "превращенными формами" сознания), то с психоанализом ситуация принципиально меняется: дело идет не о сокрытой, а о скрывающейся идентичности. Причем скрывающейся не только от других, но и от "себя". Наше Я строится из иллюзий относительно себя самого.