Следует рассмотреть еще влияние отца на половую идентичность младенца. Его пренатальные фантазии на­кладывают отпечаток на его последующее обращение с младенцем, так же, как и у матери. Если младенец — мальчик, отец может надеяться на то, что сын разделит его интересы, или может фантазировать о повторении с сыном тех значимых переживаний, которые он имел с собственным отцом, или может надеяться, что у него с сыном будет что-то, чего ему недоставало в отношениях с собственным отцом. Если младенец — девочка, у отца могут быть фантазии на тему ее физической внешности. Он может надеяться, что она будет хорошенькая и при­влечет множество поклонников, а также, что самое важ­ное, ответит на его любовные намеки (см. Burlingliam, 1973). Иногда у мужчины бывает беспокойство о том, как он будет взаимодействовать с девочкой, поскольку он не сможет повторить с ней свой опыт с собственным отцом. Подобные тревоги зачастую выражаются, хотя и неосознанно, в выборе двусмысленного имени, которое, будучи женским, имеет мужскую уменьшительную фор­му, так что, например, Вероника становится Ронни, или Андреа — Энди.

С первых мгновений жизни младенцев отцы взаи­модействуют с ними иначе, чем матери. И с сыновьями, и с дочерьми они обычно более активны и привносят больше стимуляции и возбуждения; Герцог (Herzog, 1982) высказывает мысль, что это в конечном счете оказывает важное влияние на способность ребенка модулировать агрессивные импульсы. Ф. Тайсон добавляет, что и сексу­альные импульсы тоже, особенно если отец умеет не только привести ребенка в возбуждение, но и помочь ему перейти из возбужденного состояния в более тихое. Как менее «заряженный» объект, отец может оптимально способствовать окончательному разрешению конфликта воссоединения, помогая ослабить чрезмерно сильную связь с матерью и, таким образом, снижая вредное вли­яние конфликта между анальностью и воссоединением на половое развитие. Сыновьям отцы передают свой взгляд на мужественность, который те обычно принима­ют как идеальный. Это влияет на отношение мальчиков к мужественности: то, насколько они могут соответство­вать идеалу, накладывает отпечаток на их отношение к собственной мужественности. В то время как мать мо­жет амбивалентно относиться к возрастающей женствен­ности дочери, отец больше готов испытывать гордость (Ticho, 1976) и поощрять женственную идентификацию девочки с ее матерью. В то время как матери нередко выказывают отвращение и негодование в связи с генитальными исследованиями младенца-дочери, отцы склон­ны быть менее оценочны на эту тему (Herzog, 1984).

По некоторым данным, существует определенный «критический период» развития привязанности и ин­тереса отца к ребенку. Отцы, не имевшие контакта со своими детьми в течение первых нескольких месяцев их жизни, могут впоследствии испытывать трудности в проявлении теплоты по отношению к ним (Greenberg & Morris, 1974). Если, напротив, отец становится ос­новным заботящимся родителем, на него направляются все нормальные привязанности и конфликты, обычно испытываемые по отношению к матери (см. Pruett, 1983, 1984, 1987).

Ядро половой идентичности, или первичная муже­ственность и первичная женственность, связана также с ощущением младенцем собственного тела. Младенец строит образ тела путем включения различных оральных, анальных, уретральных и генитальных ощущений, возни­кающих при кормлении, пеленании, купании, игре и других интимных аффективных взаимодействиях с мате­рью или другим основным заботящимся лицом. Перцеп­тивное, моторное и когнитивное функционирование, бо­лее зрелое при рождении, чем принято было думать, помогает младенцу в различении частей тела, в том чис­ле гениталий, и в интеграции различного телесного опыта и ощущений в «образ тела «, это раннее чувство «я», основанное на появляющемся образе тела, делает важ­ный вклад в ядро половой идентичности.

Наблюдения показывают, что по мере того, как чув­ство «я» начинает приобретать психическое выражение, у младенца формируется некоторое осознание оральной, уретральной, анальной и генитальной телесных зон. Это кажется на­столько несомненным, что мы приходим к выводу: базо­вое или ядерное чувство принадлежности к мужчинам или женщинам является интегральной частью своего образа с самого начала. Правда, Фаст (1978, 1979) выдвигает представление о наличии и самый ранний период жизни недифференциронанной половой матрицы, однако боль­шинство авторов признают, что к пятнадцати—восемнад­цати месяцам, когда появляются признаки формирующе­гося чувства «я», появляются и указания на то, что мла­денец начинает сознавать себя существом мужского или женского пола, обладающим соответственно мужскими или женскими гениталиями. В возрасте между двумя и тремя годами можно наблюдать уже более четкие призна­ки осознания пола, поскольку в этом возрасте мальчики начинают вести себя в соответствии с характеристиками мужественности, а девочки — женственности. К этому времени ядро половой идентичности уже устанавливается так прочно, что считается большинством авторов неизме­няемым.

Хотя ядро половой идентичности устанавливается в первые несколько лет жизни, половая идентичность в широком смысле по мере дальнейшего развития продол­жает усложняться, разрабатываться, детализироваться. На различных стадиях развития накладываются эффекты из­бирательных идентификаций с каждым из родителей. Кро­ме того, имеют место определенные попытки разотождествления, которые действуют как стимул развития. Ран­ние идентификации дорабатываются более поздними. Окончательный результат этих процессов — половая иден­тичность, включающая множество элементов из многих стадий развития.

3.3.2 Поло-ролевая идентичность

Поло-ролевая идентичность возникает на базе ядра половой идентичности, но не тождественна ей: это обус­ловленные полом паттерны сознательных и бессознатель­ных взаимодействий с другими людьми. Этот аспект своего образа формируется на основе тонких взаимодействий меж­ду родителями и ребенком с самого рождения, которые зависят от позиций родителей по отношению к биологи­ческому полу ребенка, а также от того как они ощущают себя мужчиной или женщиной и от стиля взаимодействий каждого из них с другими. У младенца вместе с самыми ранними представлениями о себе и объектах возникают представления о взаимодействиях, отношениях и диалогах с другими. Представления о «ролевых отношениях» соединяются с другими аспектами полового сознания, и в итоге образ себя содержит элемен­ты половой идентичности вместе с ролью или привычным способом взаимодействия, принимаемым для отношений с другими людьми в связи с собственной мужественностью или женственностью.

Не следует смешивать поло-ролевую идентичность, как мы ее здесь понимаем, с социально обусловленными выученными ролями: в отличие от последних, она пред­ставляет собой внутрипсихическое представление взаимо­действий. Пока ребенок растет, его идентификации с объек­тами его пола и его внутрипсихические представления ро­левых отношений действительно испытывают влияние куль­турных и социальных факторов, и, в конечном счете, поло-ролевая идентичность вбирает в себя многое из поведения, обусловленного культурной средой. В этом плане большое значение имеют когнитивные способности. Восприятие ре­бенком физических и поведенческих различий у братьев и сестер своего и противоположного пола, сверстников и родителей побуждает его отнести себя самого к определен­ной категории. Категоризация себя как мужчины или женщины организует половой опыт и руководит поиском «по­добных себе объектов» в качестве ролевых моделей, с ко­торыми можно было бы идентифицироваться.