Новой является, прежде всего, центральная идея всего христианства – идея греховности человека и другая сторона той же идеи - идея спасения.

Из идеи греховности вытекало два существенных вывода: во-первых, учение о греховности, как причина всех несчастий, которые обрушились на человечество, отвлекало внимание масс от социальной дифференциации общества, от новых явлений жизни, которое язычество не могло объяснить. Насущные интересы человека: богатство, власть, сила – все это ничто после смерти тела, в зависимости от прожитой жизни ты попадешь либо в рай, либо в ад. Но всю жизнь человек не может удержаться от соблазнов, он слаб, а поэтому грешит постоянно. Отсюда вытекает второй вывод: это учение давало людям утешение, ибо оно связано с идеей избавления, спасения. Весь мир лежит в грехе, все люди по своей природе греховны; эта греховность возводится мифологически к грехопадению Адама. Но осталась надежда, что кто-то спасет Человечество. Отсюда, представление о божестве – Спасителе.

В христианстве именно идея спасения и сделалась центральной, наиболее важной идеей. Поэтому образ Иисуса Христа, Бога-спасителя, должен был превратиться в центральную фигуру христианского культа.

Но нет спасения тем, кто не искупил свою вину. Ни деньгами. Не чем-то материальным, а своими поступками.

Что представляло собой спасение? Какими поступками надо было искупить свою вину? Что принести в жертву? Эта идея искупительной жертвы состояла в том, что за все грехи людей, которые унаследованы от праотца Адама, была принесена раз и навсегда искупительная жертва – добровольная смерть Иисуса Христа. Это самопожертвование избавило человечество от греха. Достаточно уверовать в Иисуса Христа, следовать его учению, чтобы приобщиться к этому спасению.

Раннехристианский культ был чрезвычайно прост, обрядов почти не было. Простота и легкость взаимного общения между людьми, не разъединявшимися обрядностью, в свое время были условиями, обеспечившими христианству победу над другими культами.

Главное место в христианской обрядности принадлежит таинствам – культовым действиям, цель которых состоит в низведении на верующих благодати Божьей. Древнейшие и в то же время важнейшие христианские таинства – крещение и причащение.

Таинство причащения, в котором верующие вкушают под видом хлеба и вина «плоть и кровь Христову», есть не что иное, как модификация древнего обряда богоядения. Основатель христианства, принесший себя в жертву, начал изображаться как агнец (в образе мистического небесного агнца он и выступает в Апокалипсисе). Так возник комплекс христианской Пасхи. Трапеза причастия сделалась из ежегодной - еженедельной (каждую неделю совершались богослужения с обрядовым поеданием тела и крови принесшего себя в жертву Бога.[11]

Вслед за причастием появилось таинство крещения. Водяное крещение, то есть обрядовое очищение водой играет важную роль в христианстве. Крещение водой, как бы смывавшей скверну, получило особенно большое значение в связи с учением о всеобщей греховности, от которой избавила людей смерть Спасителя. Этот первородный грех и смывает с верующего при крещении вода.

Позже появились и другие таинства. Всего их семь:

- таинство крещения;

- таинство миропомазания;

- таинство покаяния;

- таинство причащения;

- таинство брака;

- таинство священства;

- таинство елеосвящения (соборования).

Не случайно, что часто христианство принимали те правители, которые поначалу с ним самым суровым образом (способом) боролись. Борьбой с христианством начинал «равноапостольный» Константин (IV век), с борьбы против христианства начинал и спустя более, чем 6 столетий Владимир. Но и тот и другой по одним и тем же причинам от борьбы с христианством перешли к его насаждению.

В летописи повествование о «крещении Руси» рассредоточено между 6494-6496 (986-988) годами, и акт крещения князя Владимира отнесен к последнему 988 году. Но, пересказав Корсунскую версию крещения князя, летописец полемизирует с иными версиями: «Се же несведуже право, глаголютъ, яко крестился есть в Киеве, инии же реша в Василе, друзии же инако скажють». Таким образом, летописец оспаривает версии о крещении Владимира в Киеве и в Василеве. Были ему известны и иные версии, о которых он предпочел не упоминать.

Такая путаница тем более примечательна, что в рассказе о Печерских подвижниках под 1074 годом в летописи упоминается монах «именем Еремия, иже помняше крещение земли Русьская». С другой стороны, от ХI века до нас дошел один памятник – «Память и похвала Владимиру» Иакова Мииха, в котором крещение Владимира отнесено ко времени за два года до похода на Корсунь.

Соединение в летописи заведомо разных версий о «Крещении Руси», вытеснение позднейшими каких-то более ранних само по себе уже предопределяло расхождение мнений специалистов о том, где и от кого было принято христианство Владимиром и обще, откуда шли проповедники христианства на Русь.

Византийская версия господствовала долгое время, как аксиома, но теперь потребовались доказательства ее оправданности. Эти доказательства попытался найти В.Г.Васильевский.[12]

Достоинство исследования В.Г.Васильевского (1838-1899 гг.) заключается в четкой градации фактов: достоверные, вероятные, возможные. К первой категории может быть отнесен вывод о том, что в 986-989 годах между Византией и Русью был заключен договор о союзе, скрепленный браком русского князя с сестрой императора, и связанный с крещением Владимира. Но ученый отметил и то, что ни византийские, ни русские источники ничего не говорят ни об этом союзе, ни о крещении Владимира именно византийскими миссионерами, хотя, Лев Диакон был современником событий, а Пилл отстоял от них совсем недалеко.

В.Г.Васильевский указал и на противоречивость русских источников. Он отдавал предпочтение «Памяти и похвале» Иакова перед летописью, т.е. Корсунь Владимир брал уже будучи крещенным.

Таким образом, ставится под сомнение летописный рассказ о взятии Корсуни и связанное с этим крещение князя. Но сам летописный рассказ рассматривается автором, как относительно цельное произведение летописца ХП века.

Васильевский, дав вроде бы прочное основание для объяснения условий проникновения христианства на Русь, породил и сомнения в том, что дело именно так и обстояло.[13]

В отличие от В.Г.Васильевского М.В.Левченко принимает именно Корсунскую версию крещения Владимира, заодно возражая против отделения самого Корсуня от Византии. Изначально на Руси устанавливается Византийская митрополия. Это положение является одним из наиболее спорных и важных при уяснении истоков древнерусского христианства.

Болгарская версия представлена М.Д.Приселковым (1881-1941 гг.)

О культурных связях с Болгарией IХ-Х веков свидетельствуют многие факты. На Руси получили распространение отдельные болгарские памятники письменности, с Болгарией родила Русь и сама письменность. Затруднение обычно вызывало то обстоятельство, что в 972 году Восточная Болгария была завоевана Византией, а о связях с Македонской державой, возникшей на территории Западной Болгарии и просуществовавшей до 1018 года, сведений вроде бы вообще нет. Приселков пытался перешагнуть через этот исторический разрыв целым рядом допущений, в числе которых значился и авторитет охридского патриаршества в конце Х – начале ХI веков.