Хотя за культом Перуна стояла, по меньшей мере, вековая традиция, навязывать его все-таки приходилось силой. Он остается божеством «горы», божеством социальной верхушки, в котором заметно влияние пришлых варягов. Облик Перуна, воспроизведенный в пантеону, довольно ясно указывает и на источник: именно так выглядели некоторые боги балтийских славян.

Вряд ли случайно, что бессмертное «Слово о полку Игореве» его даже не упоминает, тогда как Даждьбог занимает самое почетное место. Именно его потомками считаются в поэме сами русичи. Вряд ли такое отношение к Перуну можно понимать как уступку христианской церкви, видевшей главного конкурента именно в Перуне. В поэме вообще нет ни робости перед церковью, ни стремления найти с ней взаимопонимание. А потому приходится думать, что культ Перуна на Руси не имел того общего значения, которое признается за Даждьбогом и некоторыми другими божествами. На Перуна опиралась дружина. Основная же масса населения смотрела на него как на грозного, но все-таки не слишком симпатичного бога. Его боялись и именно потому тяготились им.

В пантеон не попало одно из древних индоевропейских божеств, особо чтимое славянами, - Сварог. Правда, сыном его почитался Даждьбог (он же Сварожич), и, следовательно, в пантеоне, он косвенно присутствовал. Но Сварог – это высшее небесное божество, функции которого все-таки в значительной степени взял на себя Перун. А это не могло не вызывать противодействия у язычников, поклонявшихся сыну Сварога.

Таким образом, реформу Владимира следует понимать как попытку преодоления кризиса самого язычества, кризиса, вызванного обострением противоречий и межплеменных, и социальных. Но, как это часто бывает, попытка волевого преодоления объективных противоречий лишь усугубляет их. В летописи сохранилось глухое указание на конфликт, возникший у князя с наемниками-варягами, в результате которого часть их ушла в Византию. Владимир вынужден был искать компенсации этой потери прежде всего среди самих киевлян. А поиск новых союзников или иной социальной опоры предполагает неизбежные уступки в их пользу. Божественный трон Перуна закачался, и чем боле златоусый и среброглавый громовержец стремился удержаться силой и насилием, тем более он терял приверженцев. И Владимир, и Добрыня это отлично видели, а потому покинули корабль, едва в нем образовалась течь.[3]

Крещение Руси при Владимире опиралось на более чем вековую традицию существования христианских общин у разных социальных групп на Руси и в самом Киеве. Само их наличие указывает на нарастание социальных противоречий.

В древнейших и средневековых государствах сознание господствующих слоев и рядовых тружеников было религиозным. Степень этой религиозности была существенно различна у разных народов, изменялась от эпохи к эпохе. Религиозность возрастала при обострении внутри – или внешнеполитической ситуации. При ухудшении экономического положения.

Различные социальные группы устраивали различные верования, что неизбежно приводило к их взаимным столкновениям и борьбе. И вместе с тем, новые верования преломлялись традицией, передаваемой из поколения в поколение. Некоторые верования и представления оказываются настолько слитыми с сами характером народа, что их не в состоянии устранить и вытеснить никакая смена религий.

Чтобы разобраться с данным вопросом нужно понять особенности славянского язычества.

Древняя дохристианская религия славянских народов известна нам далеко недостаточно. Ученые начали интересоваться ею с конца ХШ века, когда вообще пробудилось национальное самосознание у многих славянских народов, а в европейской литературе стал сказываться интерес к народной культуре, народному творчеству. Но, к этому времени все славянские народы, уже давно обращенные в христианство, успели позабыть свои древние верования; сохранились у них лишь некоторые народные обычаи и обряды, некогда связанные с этими верованиями. Поэтому в сочинениях к ХVШ и начала ХIХ веков о древнеславянской религии больше романтической фантазии, чем исторических фактов (Попов, Чулнов, Глинка, Койсаров, Строев, Афанасьев). Только с конца ХIХ века начались попытки трезво и серьезно, на основе достоверных источников, рассмотреть сохранившиеся сведения о дохристианских верованиях славянских народов (Кирпичников, Веселовский. Аничков, Гальновский Мансикка, Нидерле).

Источниками изучения дохристианских верований славян служат:

1. Письменные известия, относящиеся в VI-ХП вв.;

2. Археологические памятники;

3. Пережитки древних верований и обрядов, сохранившихся до недавнего времени описанные в этнографической литературе.

Первые две категории источников очень скудны, а последняя

представляет большие трудности в смысле решения вопроса – какие же из описанных в ХIХ-ХХ вв. обрядов и верований сохранились от дохристианских временя, а какие появились позже?

Однако, при всех сложностях исследования существенные черты древнеславянской религии можно считать установленными.[4]

Древние славяне никогда не были объединены ни политически, ни экономически, и едва ли они могли иметь общих богов, общие культы.

Очевидно, что у каждого племени были свои предметы почитания, и даже у каждого рода - свои. Но, конечно, многое было одинаковым или сходным у разных племен.

У славян очень долго держался патриархально-родовой строй. По словам киевской летописи, «живяху каждо родом своим и на своих местах, владеющее каждо родом своим».

Поэтому, естественно, что у них сохранился и семейно-родовой культ в виде почитания предков, связанного с погребальным культом.

По всей территории, на которой обитали славянские племена, встречаются многочисленные могильники и курганы с погребениями. Погребальные обычаи были сложными и разнообразными: кремация (особенно, у восточных и частью у западных славян; у южных не засвидетельствована), трупоположение (с Х-ХП вв. повсеместно), часто хоронили или сжигали в лодке (пережиток водяного погребения). Над могилой обычно насыпали курган, с умершим всегда клали разные вещи, при погребении знатных – убивали коня, а иногда и раба, даже жену умершего.

Все это связано с какими-то представлениями о загробной жизни. Слово «рай» - дохристианское общеславянское слово – означало «прекрасный сад», каким рисовался, видимо, загробный мир; но он, вероятно, был доступен не для всех.

Дохристианского происхождения, несомненно, и слово «пекло» (жар, огонь), может быть, означало подземный мир, где горят души злых. Впоследствии христианское учение о «будущей жизни» перекрыло эти древние представления.

Зато верования, касающиеся отношений умерших к живым, удерживались поразительно прочно, и они совсем непохожи на христианские.

Умершие делились очень резко на две категории. Это разделение, сохранившиеся в поверьях по крайне мере у восточных славян, прекрасно определил Д.К.Зеленин: одна категория – «чистые» покойники, умершие естественной смертью: от болезни, старости, - их называли обычно, безотносительно к возрасту и полу, родителями;

Другие – «нечистые» умершие (мертвяки, заложные), те кто погиб неестественной, насильственной или преждевременной смертью: убитые, самоубийцы, утопленники, опойцы (умершие от пьянства); под влиянием христианства сюда же относились дети, умершие некрещеными, и колдуны.