“Нива”, в силу своей специфики— “журнал для семейного чтения”— не занимала никаких позиций, основное внимание концентрируется на военных событиях, предпочтение отдается корреспонденциям иностранных газет, описывающим батальные сцены, в нескольких собственных корреспонденциях, описывается патриотическое воодушевление— война воспринимается немцами как святое дело, как крестовый поход, и успехи медицины[№29, №37 1870].

В “Русском вестнике” Каткова развивались те же антипрусские позиции, что и в его газете,— в статье Щебальского говорилось об агрессивности Пруссии, о опасности ее усиления для России в связи с остзейским вопросом, о вреде “берлинской централизации” для Германии, единой в культурном отношении[№7 1780]; высказывалась мысль неизбежности столкновения германской и славянской рас[№8 1780].

Подобные позиции занимали славянофильские журналы “Заря” и “Беседа”— отмечается агрессивность Пруссии— Пруссия спровоцировала войну [Заря №7.1780], Пруссия угроза для Европы и России[Заря №8 1870, Беседа №2 1871]; отсутствие всякого цивилизующего элемента в современной войне[Заря №1, №3 1781] и нарушение всех основных начал человечности и права со стороны пруссаков [Беседа №1 1871]; современное единство— механический характер, не учитывающее внутригерманских различий и негативное для культурного развития[Заря №10.1870, Беседа №3 1781]; в “Заре” возникает стереотип о “пивном патриотизме”— “для поддержания патриотического духа и фатерландских разговоров имеется в готовности пиво— это скверное французское пиво, которое, конечно, остановилось бы в горле баварских солдат, если бы оно не обладало тем .преимуществом, что за него .не надо платить ни единого из пфеннингов, которых доброкачественный немец так не любит вынимать из своего кошелька”[Заря №10 1870].

На страницах “Вестника Европы” были отражены две тенденции— война для Германии— путь к национальному единству и в статье Утина— война в интересах Пруссии, которая поглощает Германию, неся милитаризм, абсолютизм и реакцию[№8 1870], точка соприкосновения тенденций— прусские милитаризм и реакция, различия— перспективы развития немецкой нации, первая тенденция, отраженная более полно,— рост шовинизма временный, Германия не имеет в себе столько завоевательных элементов, прусский милитаризм растворится в соединенной Германии[№9, №10, №11 1870], в то же время пока,что Германия— лишь увеличившаяся Пруссия, дальнейшее политическое развитие будет зависеть от развития общегерманского парламента, в котором пока только по сути прусские партии[№5 1871].

Антипрусских позиций придерживались “Отечественные записки” и “Дело”, по замечанию Оболенской, главной причиной этих настроений, в отличии от большинства либеральных и консервативных органов, для которых причиной были— проблемы равновесия в Европе, славянский вопрос и будущие русско–германские отношения, — для демократические изданий были пути и характер объединения Германии[12]. Но повторяют эти издания те же самые стереотипы— шовинизм— немцев охватило “состояние такого ожесточения и бешенства, что в них, видимо, исчезает последний след рассудка”[От.з–и №10 1870], “тевтомания так овладела филистерской Германией, что она смотрит и не видит, слушает и не слышит”[Дело №9 1870], даже женщины захвачены ура–патриотической истерией— “Женщины в современной войне”[От.з–и №2 1871]; крайняя жестокость немцев[От.з–и №9, №10, №11 1870, №2 1871; Дело №9 1870, №1 1871]; развивается мысль о том, что Германия побеждает за счет численности и варварских методов— “азиатское коварство и варварство”, “по составу и численности своей германская армия весьма близко подходит к армиям монгольских орд ”[От.з–и №9 1870], “единство Германии достигается миллионной армией которую не жалеют . победы немцев обусловлены не грамотностью и не цивилизацией— причины успеха— игольчатые ружья, масса, ненависть к Франции .”[Дело №9 1870].

Журналы не создают новых стереотипов восприятия, но, в какой–то степени, закрепляют и развивают стереотипы, сформированные чуть ранее.

Заключение.

В освещении русской прессой событий франко–прусской войны проявилось определенное стремление к манипуляции общественным мнением. Под влиянием политических позиций, которые стремились навязать, создавались определенные стереотипы восприятия немцев. Схожие стереотипы создавались на страницах совершенно разных по направлению изданий. Наиболее стабильным и наиболее сознательно создаваемым был стереотип восприятия Германии и немца как агрессора, захватчика, завоевателя— часть изданий— “Московские ведомости”, “Биржевые ведомости”, “Голос”, “Рижский вестник”, “Заря и др. с самого начала войны развивали этот шаблон, часть— “Санкт–Петербургские ведомости”, “Неделя”, “Вестник Европы”— после Седана, сохраняя некоторые надежды на развитие “нравственного прогресса”. Этот стереотип, прежде всего связанный с Пруссией, с этой “самолюбивой и зазнавшейся нацией”, автоматически переносится и на единую Германию. Распространенным является и шаблон о шовинизме и высокомерии — в “Санкт–Петербургских ведомостях” патриотический восторг и “самодовольство, неразлучное с победой” постепенно превращаются в “море высокомерия”, в “Биржевых ведомостях”— патриотизм доходит до остервенения уже после первых военных успехов, а в “Сыне Отечества” немцы с самого начала свирепствуют и готовы вешать на фонарях. Вместе с шовинизмом формируется, не так последовательно и, возможно, не так сознательно, “пивной патриотизм”— подробно эта тема развивается в корреспонденциях Боборыкина, термин “пивной патриотизм” употребляет “Неделя”, так или иначе пиво стоит рядом с патриотизмом в “Московских ведомостях”, “Биржевых”, “Заре”. Ряд изданий— “Санкт–Петербургские ведомости”, “Московские”, “Неделя” сообщают о “ученом” шовинизме. Вместе с шовинизмом и высокомерием разрастается и комическое чванство— в “Голосе”, “Санкт–Петербургских ведомостях”, и даже в официальном “Русском инвалиде”. Образ завоевателя и многочисленные сообщения о жестокости, видимо, способствовали возникновению образа свирепых варваров, диких племен, несущих смерть и разрушение цивилизованному миру— в “Голосе” действия немцев сравниваются с действиями израильтян в Ханаане и гуннов в Средней Европе (в “Московских ведомостях” с гуннами сравниваются предки современных немцев), с монгольскими ордами, побеждающими числом и азиатским коварством— в “Отечественных записках” (мысль о том, что пруссаки побеждают численностью высказывается корреспондентом “Санкт–Петербургских ведомостей”[ Спб. вед–ми, 30.07.1870]), в “Киевлянине”— идентичный образ— только орды не “монгольские”, а “чингисхановские”, в “Рижском вестнике”— с вандалами, образ бесчисленной разрушительной силы возникает в Сыне Отечества—“ .здесь каждый житель в то же время и воин, и потому военная сила Пруссии и является чем–то вроде той гидры, которой сколько ни руби голов, а они все живы. эта сила, в мирное время не заметная, может при первом крике о войне быстро сформироваться в огромные массы, которые и летят потом вроде саранчи на чужие поля” [ Сын От. 28.10.1870].