Шире и своеобразнее всего, с гениальной грацией и энергией развернулась испанская живопись в лице Диего Родригеса де Сильвы Веласкеса 3 (1599 – 1660), который довел до высочайшего совершенства культуру живописного видения, берущую начало в венецианском Возрождении. Живопись Веласкеса отличается смелостью реалистических наблюдений, умением проникнуть в характер модели, обостренным чувством гармонии, тонкостью и насыщенностью колорита. Веласкес в течение почти сорока лет был придворным живописцем короля Филиппа IV, писал портреты самого короля, его детей, приближенных, карликов и шутов, развлекавших королевское семейство. У него всего несколько картин на религиозные и мифологические темы (и то больше по названию – «Кузница Вулкана», «Вакх», «Венера и Амур») и одно историческое полотно – «Сдача Бреды». Его доведенные до совершенства живописные принципы давали ему «тайную свободу» высказывать кистью правду о людях, которых он писал, оставаясь в то же время в подобающих рамках этикета. Веласкес был психологом, живописцем характеров, но другого типа чем, например, Рембрандт. Он был как бы невольным психологом, он не преследовал психологическую и уж тем более «разоблачительную» задачу как специальную цель, искания у него чисто живописные: он просто абсолютно правдив. Вслед за Эль Греко Веласкес открыл богатство живописных возможностей, таящихся в жемчужно-серых тонах, их воздушность и утонченную красоту сочетаний серого. Веласкес как портретист достиг такой грации в передачи натуры, так развил воздушную перспективу и светотень, что соперника ему не найдётся в целом мире.

"Оптическую революцию", произведенную Веласкесом, трудно переоценить. В отличие от итальянской живописи того времени с ее обожествлением Красоты, особой, чувственной любовью к объемам и сколь возможно более совершенной лепке этих объемов, Веласкес исповедовал любовь к чистой форме и чистому цвету. В портретах Веласкеса обычно отсутствуют аксессуары, жест, движение. Серо-коричневый фон кажется воздушным, обладающим глубиной, свободно положенные мазки образуют тончайший слой, сквозь который просвечивает крупнозернистый холст. Строгая темная гамма оживлена сочетаниями серого и красно-розового, зеленоватого и серо-оливкового, черного и золотого. Поразительны эффекты серых тонов, то более темных, мягких, бархатистых, то достигающих чистого, свежего жемчужного оттенка. Портретируя короля, сановников, придворных, друзей, учеников, Веласкес изображает человека таким, каков он есть, в слиянии самых разноречивых черт характера. В портретах королевских карликов и шутов Веласкес раскрывает их характеры, душевное состояние, мир переживаний, поднимающийся подчас до скорбного трагизма. В образе королевского обер-егермейстера Хуана Матеосаза внешней властностью и самоуверенностью художник сумел рассмотреть внутреннее состояние, которое выражено взглядом темных глаз, напряженно смотрящих как бы сквозь зрителя. Первого министра Филиппа IV, графа Оливареса, Веласкес писал неоднократно. В дрезденском портрете сквозь маску добродушия и приветливости проглядывают хитрость и жестокосердие, которыми отличался Оливарес.

Среди картин Веласкеса наибольшей популярностью пользуется «Семья Филиппа IV» (приложение стр. 33 ил. 7). Это не парадный, а скорее камерный портрет королевского семейства, где мастерски использована игра с зеркальным отражением модели. Включившись в эту игру, художник на заднем плане изобразил самого себя за мольбертом, и король, восхищенный искусством Веласкеса, позднее собственноручно пририсовал ему на грудь крест ордена Сант-Яго.

Веласкес так строит изображение, что в фокусе зрительского внимания оказывается не сам изображаемый предмет, а, как ни парадоксально это звучит применительно к классической живописи 17 века, метод его визуального воспроизведения. Оптика взгляда художника - вот что интересует Веласкеса больше всего. Веласкес создает новую - внерелигиозную - визуальную антропологию, превращая портрет в основной принцип живописи.

Почти его современником был Бартоломе Эстебан Мурильо(1617 – 1682), который считается вершиной развития испанского искусства. Именем этого выдающегося живописца заканчивается расцвет испанского искусства. Художник мягкого лирического склада, очень щедро одаренный, не знавший трудностей ни в одном жанре живописи, он рано приобрел широкую известность не только в Испании, но и за ее пределами.

Мурильо родился и вырос в Севилье. Он сменил Сурбарана на должности главного художника города. Большинство его произведений написано на сюжеты священной истории, по заказам церквей и религиозных братств. Но уже в ранний период творчества Мурильо проявляет большой интерес к бытовым темам. Также мастер любил писать детей. Почти все созданные им жанровые произведения – изображения маленьких бродяг, разносчиков, попрошаек.

Склонность Мурильо к отображению реальности определила характер его работ на сюжеты священной истории. Во всех картинах обнаруживает себя художник, черпающий вдохновение в окружающем, увлекательный рассказчик, который переносит в религиозные произведения наблюдения, почерпнутые в действительности. Во времена Мурильо героические идеалы в Испании были уже утрачены, их вытеснили интимные переживания. Мурильо также всегда привлекали сцены на открытом воздухе, он был отличным пейзажистом, хотя этот жанр не выделился в его творчестве в самостоятельный.

Одна из центральных тем в искусстве художника – «Мадонна непорочного зачатия» (приложение стр. 34 ил. 8). Легенда о непорочном зачатии Богоматери распространилась в 16 веке, она пользовалась большой популярностью в Испании. Существовал определенный канон, согласно которому мадонна должна была изображаться в виде девочки, стоящей на полумесяце, озаренной солнцем, увенчанной сиянием двенадцати звезд, в голубом плаще и белом платье, символизирующем ее чистоту. Мурильо создал свой тип мадонны, это прелестная девушка, юная, целомудренная, с тонкими чертами лица и огромными задумчивыми глазами. Её невесомая фигурка парит в небе, поддерживаемая ангелами. Художник воплощает в образе пречистой девы идеал женской красоты, для которого характерны не строгость и возвышенность, как это было, например, у Веласкеса, а миловидность и изящество.

Трудно себе представить более грации, прелести и вдохновения где бы то ни было – это триумф новокатолической живописи, нашедшей здесь благонадёжный и сильный базис. Реализм и спиритуализм здесь действуют равномерно, чувственный и нравственный элемент не спорят друг с другом. Неподражаемая тонкость воздушных тонов и прелесть колорита может в этом отношении поставить Мурильо образцом церковной живописи. Эта удивительная гармония, мягкость разливающихся по полотну полутонов именно подходит к тому религиозному умилению, которое должна возбуждать церковная живопись. Мурильо пользовался очень большой популярностью во второй половине 17 века. У него был привкус сладости, сахарности. Он чем-то внутренне близок к болонским академистам, хотя в нем больше жизни, естественности, исконного испанского тяготения к народному типажу.