Социолог К. Манхейм связывает иерархическую ценностную структуру с тем, что в силу своей духовной конституции человек не только думает, но и переживает иерархически[4]. Он отмечает, что «С этой иерархической структурой жизни теснейшим образом связано то обстоятельство, что < .> самый последний элемент, стоящий выше всех других, получающий по этой иерархической шкале наивысшую оценку, должен как бы сам гарантировать свое качество»[5]. Причем, данная оценка зависит «от существующего на тот момент коллективного сознания и только через его посредство может восприниматься как нечто бесспорное»[6].

Следовательно, понятие художественности исторически и социокультурно изменчиво, так как нерасторжимо связано с общепринятой иерархической шкалой ценностей, существующей в данном обществе и в данное время — «у ренессансных мастеров оно было не таким как у средневековых, у мастеров барокко иным, чем у классицистов, у модернистов другим, чем у реалистов - и т. д.»[7] По мнению М.С. Кагана «Смена различных исторических этапов в развитии культуры приводит к смене ценностных доминант и соответственно к постоянной реструктуризации аксиосферы»[8].

Того же мнения придерживается философ А. Банфи. Исследуя проблему отношений между искусством и обществом, он отмечает, что «Нет сомнения, что всякое общество, а зачастую каждая отдельная социальная прослойка имеет не только свою собственную шкалу пространственных и временных ценностей, но и собственные предпочтения в области живописи и музыки»[9].

Общеизвестно, насколько враждебно было воспринято появление импрессионистических картин в середине 1860-х годов официальными академическими кругами Франции, а в творчестве художников-авангардистов официальное советское искусствоведение в период 1930-х- 1970-х годов не видело художественной ценности. История культуры изобилует подобными примерами, относящимися к разным эпохам, подтверждая неустойчивую и вечно меняющуюся оценку произведений искусства.

Художественный рынок не определяет меру художественной ценности предмета, а только наглядно демонстрирует меру стоимости, определяемую в соответствии со шкалой художественных ценностей, характерной для данного общества в данное время. Но сложности возникают и с определением, что можно считать произведением искусства в современной культуре. Согласно традиционной эстетике в качестве общих и специфических черт произведения искусства выступают эстетические качества художественного произведения. В результате такого распространенного подхода происходит сведение художественного творчества к созданию красоты и признания художественной ценности как разновидности ценности эстетической[10]. Разрабатывая философскую эстетику, А. Банфи отмечает, что «Эстетика веками вторгалась в область искусства, поскольку она представляла искусство как воплощение прекрасного < .> Таким образом, структура искусства понималась в основном - почти вопреки самому художественному опыту — как эстетическая структура, а значение искусства определялось в зависимости от эстетичности < .> Эстетическое истолкование искусства отразилось затем как норма в самом искусстве, сильно ущемив и исказив его развитие»[11]. Однако эстетические предметы существуют и вне искусства, а реальный ход развития искусства в XX веке показал, что оно выходит за рамки только эстетического формообразования. По мнению М.С. Кагана, «художественная ценность является во всех случаях интегральным качеством произведения искусства, в котором сплавлены, нередко противоречиво соотносящиеся друг с другом, его эстетическая ценность и нравственная, и политическая, и религиозная, и экзистенциальная»[12]. Кроме того, М.С. Каган рассматривает художественную ценность как самостоятельное аксиологическое явление и выдвигает тезис о «принципиальном различии эстетической и художественной ценности»[13].

В современной культуре художественное произведение не всегда определяется эстетическими характеристиками. Вот что пишет по этому поводу приверженец радикального анестетического направления в современной философии искусства философ и социолог Т. Бинкли: «Искусство не нуждается в том, чтобы быть эстетичным»[14]. И далее: «Понятие „произведение искусства" не выделяет какого-то особого класса эстетических персонажей. Понятие обозначает индексирующую (indexical) функцию в художественном мире. Чтобы быть произведением искусства, вещи нужно лишь быть названной (индексированной) художником художественным произведением. Простого переименования необычной вещи уже будет достаточно. Так что вопрос „Является ли это искусством?" малоинтересен»[15].

Более того, в современной социокультурной ситуации произведение искусства не всегда должно быть вещественным объектом - например, концептуальное искусство. Так, художник Роберт Барри в декабре 1969 году организовал выставку, на которой ничего не экспонировал. Он так прокомментировал это событие: «Моя выставка в Art Project Gallery в Амстердаме, в декабре 69, будет продолжаться в течение двух недель. Я попросил их найти дверь и прибить мое объявление на ней, гласящее: „Для выставки галерея будет закрыта"»[16].

По мнению американского ученого П. Зиффа, изучающего методологические проблемы философской теории искусства, словосочетание «произведение искусства» используется по-разному: «До тех пор, пока искусство остается тем, чем всегда было, — чем-то меняющимся и изменяемым, пока происходят перевороты в искусстве, выражение „произведение искусства", или какая-либо другая эквивалентная единица речи, будет использоваться по-разному»[17]. Вопрос «что считать произведением искусства в современной культуре» наиболее полно и всесторонне разработан в работах антиэссенциалистов (М. Вейц, П. Зифф, В. Кенник и др.) и в институциональной теории искусства. Философ П. Зиффа полагает, что невозможно дать классификационное определение понятиям «искусство» и «произведение искусства», так как эти понятия представляют собой самые разнообразные формы человеческой мысли.

Глава 2. Эстетическая ценность и материальная стоимость произведения искусства

Классическая и неоклассическая политэкономия представляла ценность субстанционально, аналогично тому, как физика описывает тепло или энергию, которые перемещаются из одного тела в другое, но при этом сохраняются как целое в мире, или виделась им своего рода субстанцией, воплощенной в товар: зерном для физиократов, "акциями" для Адама Смита, "трудом" для Давида Рикардо[18]. Карл Маркс выделял ценностную субстанцию - абстрактный человеческий труд, затраченное количество которого на производство той или иной вещи приводит к появлению ценности (exchange value)[19]. Благодаря инкорпорированности труда в товары возможно сравнение между собой вещей, не имеющих, на первый взгляд, ничего общего.

Субстанциональный подход мог бы быть полезным, если бы их стоимость падала при повторной продаже и могла бы быть определена примерно так же, как в комиссионных магазинах: первоначальная стоимость товара минус процент износа. Однако ценность антиквариата скорее увеличивается со временем. Даже советские государственные антикварные магазины, хотя и были организованы на комиссионных принципах, не подчинялись общим правилам комиссионной торговли.