Именно то обстоятельство, что такие гарантии не были своевременно предусмотрены законодателем (а не завышенная доля "партийного" представительства), а также отсутствие закона, регулировавшего бы четко и ясно хотя бы основные вопросы, яви­лось, на мой взгляд, главной причиной последующих деформаций избирательного процесса. Если бы предос­тавление партиям и движениям половины мест в пар­ламенте было бы своевременно подкреплено адекват­ной проработкой их правового статуса (что, несомнен­но, стало бы важным фактором формирования много­партийности парламентского типа), то, скорее всего, партнеры Думы по власти (Президент и Совет Феде­рации) не стали бы впоследствии столь настойчиво стремиться к отказу от пропорциональной модели вы­боров или к изменению пропорции распределения мест в Думе.

Оценивая итоги развития общественно-политичес­кого процесса в период, охватывающий уже две изби­рательные кампании по выборам в Государственную Думу, можно с достаточными основаниями сделать вывод, что еще в конце 1993 г., когда шла работа над Положением о выборах в новый представительный орган, необходимо было заложить нормативные осно­вы для формирования правового статуса политических объединений (например, в Положении о политических объединениях, вводимом в действие указом Президен­та РФ одновременно с Положением о выборах).

При этом основной акцент надо было сделать на создании правовых гарантий приверженности полити­ческих партий и движений конституционным основам существующего строя, их отказе не только от сило­вых способов изменения строя, но и от непарламентских форм борьбы за власть. Кроме того, как показыва­ет опыт развития российской многопартийности после 1993 г., в Положении о политических объединениях следовало бы закрепить требования к демократизации внутрипартийной жизни (что стало бы тормозом на пути развития вождистских партий и движений тоталитар­ного типа), ввести дополнительные гарантии против политического экстремизма, максимально четко рег­ламентировать финансовую и производственную дея­тельность политических объединений (что в какой-то мере могло бы препятствовать криминализации поли­тической жизни, сращиванию бизнеса и политики и т. д.). И разумеется, необходимо было предусмотреть надле­жащие формы государственного контроля за соответ­ствием деятельности политических объединений требо­ваниям законодательства, а также систему санкций (вплоть до лишения права участвовать в выборах) за нарушение данных требований. Такой подход в опреде­ленной мере оградил бы Государственную Думу перво­го созыва от партий и движений, не желающих пла­тить адекватную цену за право участвовать в форми­ровании и осуществлении государственной власти, и способствовал бы большему пониманию партийными фракциями и депутатскими группами своей роли в ка­честве института, "с помощью которого воля граждан может осуществляться в периоды между выборами".

Вместо этого законодатель, не поставив никаких содержательных барьеров на пути к получению статуса избирательного объединения, выделил избирательным объединениям и блокам такую долю мест в парламен­те, которая превратила их в держателя основного па­кета акций в тех ситуациях, когда они имели общий корпоративный интерес. Именно к таким ситуациям относится принятие Закона об общественных объеди­нениях (в части, касающейся их участия в выборах), закона о политических партиях, а также избиратель­ного законодательства. Парламентские фракции и депутатские группы, легко забывающие о своих разно­гласиях, когда дело доходит до их собственных общих интересов, не пошли на сколько-нибудь существенные самоограничения ни в одном из названных выше на­правлений.

Более того, то обстоятельство, что представитель­ство в парламенте получили избирательные объедине­ния, политический характер которых представляется весьма спорным, в значительной мере обусловило даль­нейшую девальвацию статуса субъекта избирательного процесса. Уже к следующей избирательной кампании по выборам в Государственную Думу законодатель во­обще отказался от какой-либо политической маркировки субъектов избирательного процесса. В Федеральном за­коне "Об основных гарантиях избирательных прав граж­дан Российской Федерации" от 6 декабря 1994 г. и в после­довавшем за ним Федеральном законе "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 21 июня 1995 г. к избира­тельным объединениям были отнесены все общественные объединения, зарегистрированные за полгода до объявления дня выборов, уставы которых предусматривали участие в выборах в органы государственной власти.

В результате право участвовать в выборах получи­ли 258 общественных объединений и 111 из них попыта­лись этим правом воспользоваться. Но главное — в из­бирательную борьбу в качестве полноправных ее участ­ников вступили организации, обеспечивающие предста­вительство корпоративных интересов (профсоюзов, объе­динений промышленников и финансистов, отраслевых организаций, имеющих статус общественных, но фак­тически обслуживающих интересы отдельных мини­стерств, ведомств, крупных акционерных компаний и т. п.), а также объединения, построенные исключитель­но по национальному или религиозному признаку. И толь­ко благодаря взвешенной и ответственной позиции элек­тората в Государственной Думе оказались представлен­ными лишь политические объединения, причем именно те из них, политические платформы которых тяготели к наиболее крупным центрам идеологического притя­жения в структуре массового сознания россиян.

Поскольку после выборов 1995 г. ключевые пози­ции в Думе заняли выдвиженцы политических объединений, их усилиями в новое избирательное законода­тельство были внесены важные новеллы, ставящие барьеры на пути участия в выборах неполитических по своей природе общественных объединений. В Федераль­ном законе "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" от 19 сентября 1997 г[18]. право участия в вы­борах было предоставлено лишь политическим объеди­нениям граждан (политическим партиям, политическим организациям, политическим движениям).

Очевидно, что недавно принятый Федеральный закон «О политических партиях» расставит наконец-таки «все точки над и». Принятие этого закона – все-таки большой шаг к становлению легитимной многопартийности в России, но сам по себе Закон "О политических партиях" не предусматривает никаких изменений в политической структуре государства. Он может лишь оказать некоторое косвенное влияние. Причем наибольшее влияние, думаю, окажут более жесткие требования к регистрации партий и установленный минимум членства.

Таким образом, мне кажется, что в течение ближайших лет, пока будет проходить перерегистрация, число партий сократится с двухсот как минимум до сорока. В связи с этим партии получат стимул для того, чтобы укрупняться. То есть в ближайшее время можно ожидать волну различных партийных слияний, которые будут идти прежде всего по пути поглощения крупными объединениями более мелких. В принципе Закон о партиях не способен сократить число тех партий, которые входят сегодня в Государственную Думу. Это зависит от характера Закона о выборах. При пятипроцентном барьере прохождения в Думу мы и в будущем будем получать практически