Однако и здесь требуется учет китайской специфики, так как существуют качественные отличия экономики КНР от большин­ства других переходных экономик. Если Россия, многие страны — члены СНГ и Восточной Европы к началу реформ представляли собой высокоиндустриализованные экономики, то Китай и по сию пору остается страной, где процессы индустриализации еще далеки от завершения. К концу 70-х гг. около 80% почти милли­ардного на тот момент населения КНР проживали в сельской местности. Поэтому существовали объективные условия для ак­тивизации экономического развития через раскрепощение хозяй­ственной энергии крестьянства и стимулирование тем самым сельскохозяйственного производства.

Ускорение экономического роста могло быть достигнуто и за счет перемещения трудовых ресурсов из аграрного сектора в формирующийся индустриальный. Причем обилие и дешевизна ра­бочей силы позволяли создавать промышленные производства, уже изначально ориентированные на экспорт, обладающие цено­вой конкурентоспособностью на мировых рынках. Все эти фак­торы во многом предопределили специфику китайского варианта системных преобразований. В отличие от указанных выше стран у Китая были возможности создавать частный сектор экономики не только и не столько на базе государственного сектора, сколько наряду с ним, т.е. не путем приватизации уже существующих государственных предприятий, а за счет возникновения негосудар­ственных укладов в ходе первичной индустриализации.

Реформы на селе

Реформы в Китае начались с фактической деколлективнзации сельского хозяйства, причем надо отметить, что она проис­ходила в достаточной мере спонтанно. Официальные установки конца 70-х гг. предусматривали лишь определенную рационали­зацию существовавших на селе форм хозяйствования. Но на деле призывы руководства страны к реформам привели к лавинооб­разному сдвигу в производственных отношениях в деревне. Рас­пад существовавшей с конца 50-х гг. системы «народных коммун» происходил столь быстро, что власти сочли за благо возглавить этот процесс.

Земельные участки стали передаваться крестьянским дворам в аренду на правах семейного подряда. Крестьяне теперь должны были реализовывать фиксированную часть урожая госу­дарству по твердым ценам, а оставшейся продукцией они могли распоряжаться по своему усмотрению. Сроки семейного подряда в начале 80-х гг. обычно составляли 3—5 лет, но уже вскоре было разрешено продлевать их до 15 лет и более. Если в конце 1980 г. система семейного подряда охватывала не более 20% крестьян­ских хозяйств в Китае, то в 1983 г. — уже 94,2%, а в 1984 г. — 96,5%.

Быстрым оказался и положительный эффект от проведен­ных на селе преобразований. Всего за шесть первых лет реформы (1978—1984 гг.) валовой сбор зерновых в Китае увеличился с 304,8 до 407,3 млн т. Уже к середине 80-х гг. было достигнуто равновесие на рынках сельскохозяйственной продукции, проблема дефицита продуктов питания утратила актуальность. Если к моменту начала реформ не менее 1/4 населения Китая недоедали, жили за чертой бедности, то во второй половине 80-х гг. проблема насыщения минимальных потребностей в продовольствии и одежде была ре­шена уже для 95% сельского и практически всего городского населения.

Не менее важно и то, что успешная аграрная реформа привела в действие новый механизм индустриализации — через создание непосредственно в сельской местности так называемых волост­ных и поселковых предприятий. Небольшие промыш­ленные предприятия, а также предприятия сферы услуг создава­лись в деревне и в дореформенный период, что было составной частью проводившейся государством политики самообеспечения отдельных местностей. Но в годы реформ основная функция волостных и поселковых предприятий стала принципиально иной. Речь идет об обеспечении трудовой занятости тех крестьян, чьи рабочие руки не находят применения в земледелии. Проблема из­быточной рабочей силы в китайской деревне существовала всегда, однако в годы реформ вследствие интенсивного развития товар­но-денежных отношений и прогрессирующей социальной Диф­ференциации она приобрела особенно острый характер. Общие размеры избыточной рабочей силы в середине 80-х гг. оценивались не менее чем в 250 млн. человек. Важно и то, что развитие волостных и поселковых предприятий позволяет ограничить мас­штабы миграции крестьян в крупные города, и без того испытывающие сильное демографическое давление; диверсифицировать сельскую экономику; задействовать на нужды инвестирования свободные денежные средства крестьян.

Общее число волостных и поселковых предприятий в Китае увеличилось с примерно 6 млн. на конец 1984 г. до 24 млн. на начало 1998 г., а число занятых на них за этот период выросло с 52 до 130 млн. человек. Иными словами, за последние полтора десятка лет такие предприятия аккумулировали половину избыточных трудовых ресурсов деревни. За это время в стране возникло более 50 тыс. новых поселков и малых городов. Ныне на долю волосяных и поселковых предприятий приходится около 1/3 ВВП Китая, а их доля в национальном промышленном производстве достигает 50%. На таких предприятиях производится широкий спектр то­варов как потребительского, так и инвестиционного назначения: 1/2 изделий из шелка и трикотажа; 3/4 кожаной обуви; 95% кир­пича и черепицы; 40% цемента и угля. Доля продукции волостных и поселковых предприятий в экспорте страны увеличилась с 4,5%J в 1985 г. до 38% в 1997 г.

Структура прав собственности

Процесс развития волостных и поселковых предприятий до­статочно точно отражает общую ситуацию в структуре отношений собственности, присущих современной китайской экономике как и предприятия в крупных городах, они подразделяются точки зрения отношений собственности на множество видов; государственные (центрального или провинциального и местной подчинения), коллективные, находящиеся в индивидуальной соб­ственности, частные (с числом наемных работников более восьми человек), акционерные, с иностранными инвестициями.

В целом можно сказать, что структура прав собственности в народном хозяйстве КНР остается достаточно неопределенной. Очень велика роль различного рода переходных и смешанных форм. Например, в уставных капиталах акционерных обществ, как правило, значительное место занимают государственные сред­ства, а формально коллективные предприятия волостной и по­селковой промышленности нередко фактически являются част­ными предприятиями местных административных функционе­ров. Поэтому резкое противопоставление государственного и частного секторов в условиях современного Китая практически неприменимо. Скорее представляется возможным говорить о раз­граничении государственного сектора, с одной стороны, и него­сударственных укладов — с другой.

В то же время следует сказать, что высокие темпы экономи­ческого развития в последние десятилетия были обеспечены за счет хозяйственной активности именно негосударственных пред­приятий. Об этом свидетельствует сопоставление данных о темпах прироста производства в государственном и негосударственном секторах промышленности (табл. 1). Если применительно к пе­риоду 80-х гг. более динамичное развитие в негосударственных секторах еще можно объяснить «эффектом новизны» (рост тем значительнее, чем меньше исходная база), то сравнение данных за 90-е гг. явно говорит о наличии у негосударственных укладов определенных экономических преимуществ по сравнению с го­сударственным сектором. Различия в темпах экономической ди­намики по секторам привели к крупномасштабным сдвигам в ин­ституциональной структуре промышленного производства: доля государственного сектора в валовой продукции промышленности уменьшилась с 77,6% в 1978 г. до 28,5% в 1996 г., а доля негосу­дарственных секторов соответственно увеличилась с 22,4 до 71,5%.