После рассмотрения типологий критических ситуаций и "жизненных миров" возникает вопрос, существует ли однозначное соответствие между типами критических ситуаций и типами жизненных миров, при котором в первом типе жизненного мира встречается только стресс, во втором - фрустрация, в третьем - конфликт, в четвертом - кризис? Если нет, то, какие из выделенных видов критических ситуаций можно встретить в каждом из четырех типов жизненных миров? Отвечая на эти вопросы, мы будем соотносить ситуации и миры как идеальные типы [16].

1. Критические ситуации легкого и простого мира.

Спецификой жизни существа легкого и простого мира является то, что для него любое самое незначительное и кратковременное нарушение стремления к "здесь-и-теперь удовлетворению" представляет собой критическую ситуацию. Вследствие пространственно-временного устройства этого мира любая частная неудовлетворенность мгновенно перерастает во всеобъемлющую психологическую катастрофу. Следовательно, изнутри, феноменологически для инфантильного существа (взятого как идеальный тип) всякий стресс является кризисом.

Удельный вес инфантильной установки в "жизненном мире" человека зависит от:

1) его возраста (точнее - степени сформированности более зрелых структур);

2) конституционально-характерологических особенностей (например, он велик у лиц с истероидным характером);

3) текущего психофизиологического состояния (при заболеваниях, переутомлении, истощении влияние инфантильной установки может усиливаться, что проявляется в повышенной обидчивости, капризности, несдержанности). В подобном состоянии мелкие поводы могут вызывать глобальные реакции, которые извне выглядят неадекватными и вызывают у родителей, педагогов, врачей искушение "исправить", "объяснить", "доказать". Но все эти меры малоэффективны, поскольку здесь приходится иметь дело с инфантильным состоянием, обладающим собственной логикой и масштабами, а вовсе не с ошибочной попыткой рациональной оценки ситуации.

2. Критические ситуации трудного и простого мира.

Если в простом и легком жизненном мире существует только одна критическая ситуация - стресс, который феноменологически тождествен кризису, то в простом и трудном жизненном мире происходит их дифференциация.

Если представлять простоту "жизненного мира" как его односоставность, то при отсутствии конкурирующих мотивов конфликта быть не может, но даже при допущении объективной многосоставности жизни существа этого мира конфликта - как разыгрывающегося в сознании неразрешимого в данный момент противоречия между двумя мотивами - здесь нет. Внутренняя простота "жизненного мира" в том и состоит, что у субъекта нет ни стремления к единству сознания, ни способности психического сопряжения и взаимоучета нескольких жизненных отношений. Возникающие объективные противоречия между различными жизненными отношениями, не становятся предметом специальной психической переработки, они разрешаются не сознательными и волевыми усилиями субъекта, а механическим столкновением побуждений. То из них, которое оказывается сильнее в данный момент, захватывает власть над всем жизненным миром и монопольно владеет им до тех пор, пока какой-либо другой ситуативно возникший мотив не превысит его по силе побудительности. В результате этой игры побуждений объективно складываются такие положения, при которых мотив лишается возможности реализоваться из-за предшествующего поведения, которое было движимо другим мотивом и, естественно, не учитывало негативных последствий своего осуществления для иных жизненных отношений субъекта. (Этой типологической ситуации соответствует, например, поведение импульсивного человека, который, действуя под влиянием момента, не способен сдерживаться соображениями о последствиях поведения для других, неактуальных в данный момент жизненных отношений.) Словом, объективные столкновения разных жизненных отношений в этом мире вполне мыслимы, но назвать их конфликтом нельзя.

Легко представить, что отсутствие внутренних конфликтов неизбежно приводит к постоянным внешним столкновениям жизненных отношений, но эти столкновения протекают в форме фрустрации - актуальный мотив не может быть реализован. Отсюда, кстати, становится понятной позитивная роль, "нужность" внутренних конфликтов для жизни. Они сигнализируют об объективных противоречиях жизненных отношений и дают шанс разрешить их до реального столкновения этих отношений, чреватого пагубными последствиями.

Существует и другой вид конфликтов, которые разыгрываются в пределах одного жизненного отношения. Это - конфликты между целями, направленными на реализацию одного мотива, или между операциями, ведущими к достижению одной цели. Такие "операциональные" конфликты встречаются в простом и трудном жизненном мире, но они принципиально отличаются от "внутренних конфликтов". Колебания в выборе пути удовлетворения одной и той же потребности - это особый вид барьеров. Таким образом, "операциональный" конфликт является не самостоятельной критической ситуацией, а фрустратором.

Проведенный анализ позволяет сделать общий вывод: сами по себе фактические обстоятельства жизни не предопределяют однозначно тип критической ситуации, возникающей у человека. Личность, в мироощущении которой доминирует реалистическая установка, будет порой находиться в состоянии фрустрации даже в обстоятельствах, при которых другие люди испытывали бы состояние конфликта.

3. Критические ситуации легкого и сложного мира

В трудном и простом жизненном мире стресс возникает из-за трудностей внешнего мира, препятствующих "здесь-и-теперь" удовлетворению. Но эта ситуация не является для существа адаптированного к трудному миру, критической в силу развитости у него механизмов терпения и надежды. В легком и сложном мире реализация стремления к "здесь-и-теперь" удовлетворению всегда обеспечена (в этом и состоит, собственно, "легкость"). И, тем не менее, эта жизнь не лишена стресса. Чтобы понять специфику стресса в данном "жизненном мире", нужно обратить внимание на то, что целостная инфантильная установка кроме первого модуса - стремления к "здесь-и-теперь" удовлетворению, о котором до сих пор преимущественно шла речь, содержит и второй - стремление каждого жизненного отношения быть единственным и вечным (хронотоп "это - всегда"). Так, свойственные многим невротическим личностям ощущения своей исключительности и единственности как объекта любви или, напротив, трагическая мысль "меня никто никогда не любил" явно берут начало из этой установки, а не из реалистического взгляда на жизнь. Такие мощные чувства, как зависть и ревность, питаются из того же источника. Удовлетворение потребности - это не все, что нужно инфантильному существу, ему хотелось бы еще обеспечить свои привилегии на единовластное обладание вещью, способностью, социальной позицией или другим человеком. Ревнуя или завидуя, человек страдает не столько от неудовлетворенности желания, сколько от неспособности смириться с правом другого на обладание чем-то ценным, ибо это право ранит его чувство исключительности.