Положение государства средней «мощности» в мире, где Канаде приходится иметь дело с более сильными державами, вызывает необходимость для руководителей канадской внешней политики иметь возможность быстро и гибко реагировать на изменения в двусторонних отношениях или в международной обстановке, которые канадцы не в состоянии предотвратить. Поэтому канадское правительство не имеет жесткой, детально разработанной внешнеполитической программы, рассчитанной на длительный период. В силу своего положения державы среднего ранга Канада ограничена в возможностях воздействовать на более мощные государства или международные события. Отсюда – случаи непоследовательности, противоречивости её поведения на международной арене.

Ключевые задачи канадской внешней политики сформулированы в правительственном заявлении «Канада в мире», опубликованном в 1995 году, весьма лаконично: «содействие процветанию и занятости, защита нашей безопасности в рамках международной стабильности и распространение канадских ценностей и культуры».

Канадская внешняя политика не имеет давних традиций. Формально Канада получила право на самостоятельное проведение внешней политики лишь в 1931 году по акту британского парламента, так называемому Вестминстерскому статуту. До этого такого рода деятельность осуществлялась через Лондон. Фактически же активную и самостоятельную внешнюю политику Канада стала проводить только после окончания второй мировой войны, которая продемонстрировала смертельную опасность предвоенной политики изоляционизма. Канада вышла из войны значительно окрепшей в экономическом и военном отношении, канадское общественное мнение требовало международного признания заслуг страны в совместных действиях союзных держав по разгрому фашизма. Возникшая вскоре опасность ядерного конфликта между СССР и США, в который неизбежно была бы втянута и Канада, требовала от неё неотложных и самых энергичных действий на международной арене по предотвращению этой угрозы. Кроме того, страна все сильнее вовлекалась в международную торговлю, от состояния которой все больше зависело благополучие канадцев. Это вызывало необходимость активно добиваться максимально благоприятных условий в двусторонней торговле с отдельными странами, а также соответствующих правил международной торговли в целом.

В наши дни зависимость экономического процветания страны от состояния ее внешней торговли как никогда высока, стоимость экспорта товаров и услуг составляет более 40% ВНП. Поэтому, после окончания холодной войны внешняя политика Канады в решающей степени подчинена интересам её внешнеэкономической деятельности.

В отличие от внешней политики таких держав среднего ранга, как, например, Австралия, которая имеет в основном региональную направленность, внешняя политика Канады имеет ясно выраженный глобальный характер. В Оттаве полагают, что этого требует глобальный характер канадских внешнеэкономических связей и таких угроз международному миру и стабильности, как распространение ядерного и других видов оружия массового поражения, бедность, терроризм и т. п.

3.2 Основные направления решения проблем в отношениях между Канадой и ЕС

Канада, как и многие другие страны, стремится играть на международной арене особую, заметную роль, которая позволяла бы ей защищать свои национальные интересы, выгодно используя для этого имеющиеся у нее опыт и ресурсы. В годы холодной войны Канада приобрела репутацию «честного брокера», посредника в урегулировании межгосударственных споров и конфликтов. Наиболее известным примером деятельности такого рода является инициатива канадского министра иностранных дел Л. Пирсона в 1956 году о создании чрезвычайных сил ООН для разрешения Суэцкого кризиса путем физического разъединения воюющих сторон и обеспечения необходимых условий для мирных переговоров (за что Л. Пирсон в следующем году получил Нобелевскую премию мира). Вплоть до 1993 году канадцы участвовали во всех подобных операциях по поддержанию мира (ОПМ). В сочетании с активной и умелой деятельностью канадских дипломатов миротворчество Канады служило формированию ее международной «визитной карточки», стало еще одной отличительной чертой канадской внешней политики.

У Канады общие с европейскими странами ценности. Для Канады сходство даже глубже, чем у США или России. Канада и большинство стран ЕС достигли высокого уровня промышленного развития, во все большей мере основывающегося на высоком уровне технологии, а также значительной доли сектора услуг в экономике. Для Канады ЕС является вторым после США зарубежным торговым партнером и инвестором.

Для рассмотрения вопросов торговли дважды в год – поочередно в Брюсселе и в Оттаве – происходят встречи руководства ЕС и канадских высокопоставленных официальных лиц. Ежегодно происходит обмен мнениями с канадскими парламентариями и депутатами Европарламента по вопросам двусторонних и международных отношений. Всеамериканская хартия, аналогичная Трансатлантической хартии между ЕС и США, была подписана ЕС и Канадой в 1990 г.

После прекращения военного противостояния двух лагерей во главе с СССР и США и окончания холодной войны прежняя объективная необходимость в «посреднике», которым стремилась быть Канада, отпала. Перед Канадой вновь встала задача найти для себя подходящую роль, «нишу» в системе международных отношений. В новых условиях, когда количество различных вооружённых конфликтов стало стремительно расти, они всё чаще стали возникать не между государствами, как раньше, а внутри государств, а их разрешение стало много труднее, опаснее и потребовало гораздо больших затрат, прежняя роль посредника подчас превышала финансовые и кадровые возможности Канады.

Во второй половине 1990-х годов такой «нишей» становится защита прав человека. Отметим, что Канада проявляла большую активность в этой области еще в период холодной войны, когда главное внимание уделялось обеспечению безопасности государств. Новой особенностью канадской внешней политики в последние годы стал настойчивый перенос акцента на «безопасность личности» при широком толковании понятия «безопасность», включающем теперь устранение не только военных, но и невоенных угроз – бедности, терроризма, распространения наркотиков и т.п. Такое смещение акцента повлекло за собой изменение трактовки канадцами понятия суверенитета, положения о недопустимости вмешательства извне во внутренние дела государства. Представители Канады неоднократно настаивали на том, что в новых условиях, когда в центре внимания мирового сообщества находится не государство, а личность, ее безопасность, в случае массового и жестокого нарушения прав человека со стороны государства допустимо и даже необходимо силовое давление вплоть до прямого «гуманитарного» международного вмешательства под эгидой ООН, НАТО, ОАГ, Содружества, Франкофонии и других организаций во внутренние дела государства-нарушителя, невзирая на его суверенитет, во имя обеспечения безопасности личности. Подобные аргументы канадцы приводили в обоснование своей поддержки не только ОПМ, проводившихся по решению Совета Безопасности ООН в Сьерра Леоне, Восточном Тиморе, экономических санкций против Нигерии, но и военных действий НАТО в Боснии. Критики такой политики указывают на случаи непоследовательности в ее проведении в тех случаях, когда могут серьезно пострадать экономические интересы Канады. В качестве примеров приводят отношение канадских представителей к нарушениям прав человека в странах Азиатско-Тихоокеанского региона, в частности, в Китае.