Переселенческая политика наглядно продемонстрировала методы и итоги столыпинской аграрной политики. Переселенцы предпочитали обосно­вываться в уже обжитых местах, таких как Урал, Западная Сибирь, нежели за­ниматься освоением безлюдных лесных зон. Между 1907 и 1914 гг. 3,5 млн. человек вы­ехали в Сибирь, около 1 млн. из них вернулись в европейскую часть России, но уже без денег и надежд, ибо прежнее хозяйство было продано.

Одним словом, реформа не удалась. Она не достигла ни экономических, ни политических целей, которые перед ней ставились. Деревня в месте с хуто­рами и отрубами оставалась такой же нищей, как и до Столыпина. Хотя, необ­ходимо привести цифры, которые приводит Г. Попов- они показывают, что кое- какие сдвиги в положительную сторону наблюдались: с 1905 по 1913 гг. объем еже­годных закупок сельхозтехники вырос в 2-3 раза. Производство зерна в России в 1913 г. превышало на треть объем производства зерновых в США, Канаде, Ар­гентине вместе взятых. Российский экспорт зерна достиг в 1912 г. 15 млн. тонн в год. В Англию масла вывозилось на сумму, вдвое боль­шую, чем стоимость всей ежегодной добычи золота в Сибири. Избыток хлеба в 1916 г. составлял 1 млрд. пудов. Не правда ли, обнадеживающие показатели? Но все же, по мнению Попова, главную задачу- сделать Россию страной фер­меров- решить не удалось. Большинство крестьян продолжали жить в общине, и это, в частности, предо­пределило развитие событий в 17 году. Дело в том, и я уже кратко касался этой проблемы, когда говорили о результатах выборов в Государственную думу, что столыпинский курс провалился политически. Он не заставил крестьянина забыть о помещичьей земле, как рассчитывали ав­торы указа 9 ноября. Новоис­печенный реформой кулак, грабя общинную землю, держал в уме и помещичью, как и остальные крестьяне. К тому же он становился все более заметным эконо­мическим конкурентом помещика на хлебном рынке, а порой и политическим, прежде всего в земстве. К тому же новая популяция "сильных" хозяев, на кото­рых рассчитывал Столыпин, была недостаточной, чтобы стать опорой ца­ризму .

Здесь ярко проявляется основная причина неудач буржуазных реформ- по­пытка их проведения в рамках феодальной системы. К слову, скажем, что можно встретить утверждение, будто Столыпиными реформам просто не хва­тило времени для положительных результатов. На мой взгляд, эти реформы по своей сущности не могли быть реализованы эффективно в той ситуации. Этого времени у них попросту не могло быть: на каком-либо этапе они попросту за­вязли бы. Опять повторим, что невозможно, не меняя надстройки, изменить ба­зис- социально- экономические отношения и, следовательно, проводить буржу­азные реформы в рамках абсолютизма (даже с избранием представи­тельного ор­гана сущность власти мало чем изменилась) не представляется возможным. Здесь конечно я имею в виду максиму преобразований. Можно допустить, что сто­лыпинские реформы, если бы они продолжались, скажем, еще лет 10, принесли бы определенные результаты, главным из которых было бы создание слоя мелких крестьянских собственников- фермеров, да и то в том случае, по выражению Ленина, если "обстоятельства сложились исключи­тельно благопри­ятно для Столыпина". Но разве не эти самые фермеры в США стали базой для появления одной из наиболее антибюрократических форм де­мократической республики? На мой взгляд самым реальным результатом было бы создание общественной силы, которая неминуемо привела бы в конце кон­цов не к рево­люции. Но не социалистической, а лишь буржуазной. Но разве можно считать такой итог успешным с точки зрения абсолютизма, в рамках и во имя которого претворялась в жизнь аграрная реформа!?

Итогом первой русской революции явилось то, что в деревне установились отношения со­ответствующие условиям капиталистического развития: были от­менены выкупные пла­тежи, сократился помещичий произвол, понизилась арендная и продажная цена на землю; крестьяне приравнивались к другим со­словиям в праве на передвижение и места житель­ства, поступления в вузы и на гражданскую службу. Чиновники и полиция не вмешива­лись в работу кресть­ян­ских сходов. Однако в главном аграрный вопрос не был решен: крестьяне не по­лучили земли.

В результате, в канун революции 1917 г., земельный вопрос продолжал ос­таваться нерешенным.

2.7. Решение аграрного вопроса советской властью.

Споры между политическими группировками о путях решения земельного вопроса не прекращались и в канун октябрьского переворота 1917 г. Партии правого толка были за эволюционный путь решения этой проблемы. Левые эсеры, отражавшие интересы середняков и бедняков, предлагали пойти по пути социализации земли, превращение ее в общенародное достояние, а также пред­лагали развивать кооперацию.

Отчуждение помещичьей земли за счет государства с вознаграждением по справедливой оценке и организацию государственной помощи переселенцам предлагали кадеты. Социал-демократы (меньшевики) выступали за муниципа­лизацию земли, за развитие различных форм землевладения и за уничтожение помещичьего землевладения. У партии большевиков не было своей про­граммы решения аграрного вопроса.

Одним из первых законов Советской власти был "Декрет о земле". Подго­товил его В. И. Ленин. Был принят вторым Всероссийским съездом Советов 26 октября 1917 года. При работе над декретом Ленин использовал наказ, состав­ленный редакцией «Известий Всероссийского Совета крестьянских депута­тов», на основании 242 местных крестьянских наказов (его раздел «О земле» целиком вошел в текст декрета).

В целом "Декрет о земле" включал основные положения эсеровской про­граммы по аграрному вопросу. В. И. Ленин по этому поводу сказал: "В духе ли в нашем, в духе ли эсеровской программы, не в этом суть.

Декрет отменял помещичью собственность на землю немедленно без вся­кого выкупа и передавал помещичьи, удельные, монастырские, церковные земли со всем инвентарем и постройками в распоряжение волостных земель­ных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов, на которые возла­галась обязанность строжайшего соблюдения порядка при конфискации по­мещичьих имений. При этом какая бы то ни было порча конфискуемого иму­щества, при­надлежащего отныне всему народу, объявлялась тяжким преступ­лением. Такие преступления карались революционным судом (трибуналом), которые состояли из председателя и 6 очередных заседателей, избиравшихся губернскими и го­родскими Советами. Уездные Советы крестьянских депута­тов должны были принять все необходимые меры для соблюдения строжай­шего порядка при кон­фискации помещичьих имений. То есть крестьянство по­лучило твердую уверен­ность в том, что помещиков в деревне больше нет, что пусть сами крестьяне решают все вопросы, пусть сами они устраивают свою жизнь .

Вошедший в декрет наказ о земле определял новые принципы землевладе­ния и землепользования; право частной собственности на землю отменялось, за­прещалось продавать землю, сдавать ее в аренду и в залог, вся земля обра­ща­лась во всенародное достояние. Все полезные ископаемые (руда, нефть, уголь, соль и т.д.), а так же леса и воды переходили в пользование государства. Зе­мельные участки с высококультурными хозяйствами, питомниками, конные за­воды и пр., а так же весь хозяйственный инвентарь конфискованных земель пе­редавались в исключительное пользование государства или общин; право поль­зования землей получали все граждане при условии обработки ее своим трудом, семьей или в товариществе без применения наемного труда, на основе уравни­тельного землепользования при свободном выборе форм землепользо­вания, в том числе и артельной. Земледельцы, утратившие вследствие старости или ин­валидности возможность обрабатывать землю, теряли право на пользо­вание ею, получали от государства пенсионное обеспечение. Конфискация ин­вентаря не касалась малоземельных крестьян, устанавливалось также, что земли рядовых крестьян и рядовых казаков не конфискуются. По отчуждении земля поступала в земельный фонд, который периодически должен был под­вергаться переделам в зависимости от демографических изменений и поднятия производительности и культуры сельского хозяйства.