2.3. Содержание столыпинской аграрной реформы

Конкретные меры аграрной реформы Столыпина достаточно хорошо из­вестны. Согласно 1 статьи закона 14 июня 1910 года "каждый домохозяин, вла­деющий надельной землею на общинном праве, может во всякое время требо­вать укрепления за собой в личную собственность причитающейся ему части из означенной земли". Более того, закон разрешил ему оставить за со­бой излишки, если он за них заплатит общине по более низкой выкупной цене 1861 г. По тре­бованию выделившихся община была обязана выделить им вза­мен черезполо­сых земель - отдельный компактный участок- отруб. Дополне­нием к закону 14 июня 1910 года был принятый обеими палатами 29 мая 1911 года закон о земле­устройстве. В соответствии с ним для проведения землеуст­ройства не требова­лось предварительного укрепления земли за дворохозяе­вами. Селения, где были проведены землеустроительные работы, автоматиче­ски объявлялись перешед­шими к наследственно- подворному владению. Зем­леустроительные комиссии были наделены широкими полномочиями, которые они пускали в ход, чтобы насадить как можно больше хуторов и отрубов.

Важным инструментом разрушения общины и насаждения мелкой част­ной собственности был кредитный банк. Посредством него государство помогало многим крестьянским семьям в приобретении земель. Банк продавал в кредит земли, скупленные ранее у помещиков, или принадлежащие государ­ству. При этом кредит для единоличного хозяйства был вдвое ниже, чем по кредитам об­щине. Между 1905 и 1914 гг. в руки крестьян перешли таким пу­тем 9,5 млн. га земли. Необходимо, однако заметить, что условия продаж были довольно жест­кими- за просрочку платежей земля у покупщика отбиралась и возвращалась в банковский фонд для новой продажи. По свидетельству Н. Верта, эта политика была весьма разумной в отношении наиболее работоспо­собной части крестьян, она помогла им, но не могла решить аграрный вопрос в целом(крестьяне- бед­няки не могли приобрести земли). Более того, выделение в отдельное хозяйство обычно не давало участки, достаточные для эффектив­ной работы и даже кре­диты дела существенно не меняли, и Столыпин взял курс на переселение кре­стьян на свободные государственные земли. По мне­нию Н. Эйдельмана массо­вое переселение было организовано для того, чтобы, не наделяя крестьян поме­щичьей землей(радикализм), обогатить одних кре­стьян за счет других, распус­тив общину и облегчив переход того, что принад­лежало беднякам в собствен­ность зажиточных мужиков. Оставшихся без земли должен был во-первых при­нять город, а во- вторых окраины, куда орга­низуется переселение. С этой точки зрения Столыпин старался достичь ком­промисса общественных сил, чтобы, с одной стороны, не ущемлять законных прав помещиков на землю, а с другой - обеспечить землей наиболее созна­тельную часть крестьянства , как предполага­лось, опору самодержавия.

Перед тем как продолжить исследование переселенческой политики П. А. Столыпина, необходимо, на мой взгляд, провести поверхностный анализ заслу­живающей внимания статьи кандидата исторических наук В. Пантелеева "Си­бирская одиссея Столыпина".

В конце августа начале сентября 1910 года П. Столыпин и главноуправ­ляющий землеустройством и земледелием А. Кривошеин совершили поездку по Сибири. По окончанию делегации был составлен отчет, с учетом которого Сто­лыпин и Кривошеин выдвинули комплексную программу приватизации сибир­ской земли. В короткий срок был разработан пакет законопроектов и постановле­ний, направленных на введение частной собственности на землю в Сибири. Уже в ноябре 1910 года Главное управление землеустройства и земле­делия направило в Государственную думу главнейший из тех документов- "По­ложе­ние о поземельном устройстве крестьян и инородцев на казенных землях си­бирских губерний и областей". Суть его была весьма решительна: без всякого выкупа предоставить землю сибирским сельским обывателям в собственность.

Проведение законопроекта в жизнь встретилось с немалыми трудно­стями: во- первых землеустроительные работы в Сибири не завершились(из- за не­хватки государственных землемеров), а во- вторых не хватало средств.

Как еще одну причину можно выделить парадоксальную на первый взгляд проблему, которая, как показала история, имела очень важные последствия для всей Российской империи в целом: Сибирь, будучи "страной крестьян­ской" за правые партии на выборах в Государственную думу не голосовала(!). Состав сибирских депутатов был представлен исключительно оппозицион­ными то­гдашнему политическому режиму партиями и оказал большое влияние на ха­рактер обсуждения законопроекта о землеустройстве крестьян Сибири. Почему я акцентировал внимание на этой проблеме, назвав ее общегосу­дарственной?

Для ответа на этот вопрос необходимо отвлечься от общего хода повест­во­вания . Еще раньше, на выборах в первую Государственную думу вчера еще патриархальный мужик избрал думу без единого правого(!). Именно здесь и произошел первый серьезный прокол в испытанном лозунге "Царь и народ". Это означало, в свою очередь, крах новой политики государства, за­ключающейся в том, чтобы воплотить идею единения царя с народом в жизнь, найти опору са­модержавию в виде патриархального крестьянского населения, "банкротство це­заризма". Не трудно догадаться о тех последствиях, которые, быть может только назревали в тот период, были незаметны, но которые обя­зательно дадут о себе знать немного позже .

Итак, вышеуказанный проект о землеустройстве оказался сибирским де­пу­татам не по душе: они мотивировали это тем, что "сибирские старожилы, живя своей жизнью, никакого землеустройства не простят". Обсуждение зако­нопро­екта затянулось безрезультатно вплоть до прекращения деятельности IV Госу­дарственной думы. Правда, до смерти Столыпина работа шла сравни­тельно споро, но потом, как известно, после смерти премьера, законопроект лишился главной своей заводной пружины и работа затянулась.

Однако, еще в 1908 г. правительство приступило к размежеванию наделов крестьянских общин в Сибири. Интересно отметить один циркуляр, отправ­лен­ный премьер- министром сибирским губернаторам: "не допуская каких- либо насилий над волею самих старожилов или новоселов, содействовать тому, чтобы сельские общества с общинным землепользованием перешли к владению личному". Местным чиновникам в беседах с населением рекомендо­валось про­являть служебный такт и благожелательную настойчивость. Несо­мненно в этом предписании отразились новые подходы в попытках правитель­ства провести фермеризацию России. Ведь в центральных областях насилие при создании ху­торов и отрубов было обычной практикой.

В Европейской России попытки выделиться на хутора и отруба обычно вы­зывали сопротивление середняцкой части деревни(многие крестьяне психоло­ги­чески не могли освободится от общинного уклада жизни). В Сибири же об­щина была заметно слабей, и крестьяне охотно шли на отделение. Именно от­носи­тельная незрелость сибирской общины во многом делала коренного дере­вен­ского мужика, не говоря уже о переселенцах, надежным сторонником сто­лы­пинских преобразований.