5 мая 1917 г. было создано первое коалиционное правительство России, где Керенский получил портфель военного и морского министра, а через 2 месяца (в июле) – министра-председателя. Керенский поднялся на такую высоту на волне настроений единодушия, вызванных быстрым крушением царизма. На какое-то время они стушевали острейшие социальные, национальные, классовые противоречия, но эти противоречия неминуемо должны были обнаружиться. Так оно и произошло.

В мае-июне Керенский приложил огромные усилия для укрепления дисциплины в армии и на флоте, на повышение боеспособности воинских частей, на подготовку решающего летнего наступления. Он объезжал фронтовые части на автомашине, выступал на бесчисленных армейских митингах, пытаясь силой своего ораторского дара вдохновить солдат на победу. Он говорил о свободе, о земле, о братстве народов и о близком светлом будущем страны .

Продолжая рассказ о ходе событий 1917 г., говорит, что хоть революция и выбила Россию из колеи, но в августе "постепенно жизнь стала возвращаться в нормальное русло, проявляясь в деятельности земельных комитетов, кооперативов, профсоюзов; страна с воодушевлением трудилась на ниве культуры и просвещения"[14].

В конце августа 1917 г. вспыхнул мятеж под руководством генерала Корнилова. Керенский упрекает его, что тот специально если не проигрывал сражения немцам, то способствовал распространению своих лживых донесений о бегствах русских войск с полей боя. Керенский считает, что это было необходимо ему для обеспечения успеха его дальнейшего похода на Петроград. Он говорит, что знал о предстоящем мятеже, но сожалеет, что открыто не сообщил о нём, объясняя это верой в Главнокомандующего. Тем временем, поддержанный большинством офицерства, партией кадетов, крупными предпринимателями Путиловым и Вышнеградским, Корнилов, казалось, имел все шансы захватить власть. В случае успеха генерал намеревался разогнать Петроградский Совет, повесить Ленина и других "немецких агентов". 28 августа, когда Керенский объявил о смещении Корнилова с поста верховного главнокомандующего, четыре главнокомандующих фронтами (генералы Деникин, Клембовский, Балуев и Щербачев) решительно высказались против отставки Корнилова.

Меры правительства Керенского, предпринятые в борьбе против мятежа генерала Корнилова, в частности, освобождение из тюрем большевиков, участвовавших в столкновениях 3-5 июля 1917 года, и согласие на формирование Советами боевых отрядов, как бы окончательно реабилитировали большевиков в глазах широких масс от июльских обвинений в шпионаже на пользу Германии. Сам же Керенский упорно доказывает существование сделок Ленина с немцами, допуская, что они не всегда являлись компрометирующими, но обижаясь на полное их отрицание советской историографией. Керенский уверен, что Ленин сумел поразить немцев своими разговорами о переходе российской пролетарской революции в мировую, и те стали снабжать большевиков деньгами. Более того, он уверен, что Ленин взял на себя обязательства по заключению сепаратного мира с Германией.

С 30 августа Керенский стал одновременно являться верховным главнокомандующим. В сентябре он возглавил созданную Директорию, а затем последнее, коалиционное, правительство, сформированное за месяц до его падения (25 октября). 1 сентября 1917 года в России была провозглашена республика, что соответствовало росту левых настроений в народных массах и отвечало убеждениям самого Керенского, который, впрочем, считал Россию республикой с марта. 4 сентября министр-председатель распустил военно-революционные комитеты, но реально это распоряжение не было выполнено. Большевики, опираясь на них и отряды Красной гвардии, были готовы захватить власть насильственным путем.

С момента избрания председателем Петроградского Совета Льва Троцкого (начало сентября) большевики начали стремительно теснить Временное правительство по всем фронтам. Керенский не мог найти твердой поддержки в борьбе с большевиками у эсеров и меньшевиков в Петроградском Совете и ВЦИКе. Один из лидеров эсеров, В. Чернов, активно выступал за формирование однородного социалистического правительства, что совершенно не устраивало Керенского. В самом правительстве назревал кризис. Заявление об отставке подал военный министр А. Верховский, морской министр Д. Вердеревский. Временное правительство доживало последние дни.

Керенский, сумевший сохранить власть после корниловского мятежа, стремительно терял политический авторитет. В сентябре 1917 г. он сделал несколько шагов навстречу кадетам и нашел с их стороны понимание: кадеты вошли в новый, последний состав Временного правительства, но это был, пожалуй, последний политический успех Керенского.

По словам Керенского, левое большинство имело очень малое представление о событиях или попросту обожало бесконечные и бесполезные споры и ссоры в отличие от людей дела, сидевших в правительстве и ведших переговоры с казаками, офицерами генерального штаба, ставкою и т. д., и т. д. Очевидно, все деловые начинания, которых Керенский мог ожидать от Совета Республики, сводились к чисто политическому акту - к резолюции, выражающей всю меру доверия правительству и одобряющей все его действия. Правительство, возглавляемое Керенским, не только отделяло себя от "левой" части Совета Республики, но явно шло ей наперекор.

Крушение карьеры Керенского произошло в несколько дней. Он понял, что большевики готовят переворот заранее, и утром 24 октября, явившись в Совет Республики, он произнёс речь, в которой заявил, что в его распоряжении находятся бесспорные доказательства организации Лениным и его сотрудниками восстания против Революционного Правительства. Далее он заверил, что все возможные меры для подавления восстания приняты и принимаются Временным Правительством; что оно будет до конца бороться с изменниками родине и революции; что оно прибегнет без всяких колебаний к военной силе, но что для успешности борьбы Правительству необходимо немедленное содействие всех партий и групп, представленных в Совете Республики; нужна помощь всего народа.

В ответ на это эсеры и меньшевики вечером 24 октября пытались убедить Керенского попытаться удержать народ под контролем, обратившись к нему с заявлением, в котором бы вопросы о мире, о земле и демократизации армии были поставлены так, чтобы ни у кого не было сомнения, что правительство идёт по этому пути твердыми шагами. Керенский не внял этому совету и на следующий день подобные заявления за него делал уже Ленин.

По словам Керенского, он не сомневался в получении поддержки и ожидал резолюции через час-два. Но получил он её только к полуночи, когда она уже не имела ни силы, ни значения, кроме того, она была очень запутана и усложнена критическими замечаниями и оговорками. Помимо этого Керенский услышал, что он якобы слишком преувеличивает события.

Керенский признаёт, что успех большевиков в значительной мере объясняется тем, что остальные социалистические партии, относясь ко всем сведениям о готовящихся событиях, как к "контрреволюционным измышлениям", даже не пытались своевременно мобилизовать свои силы, способные в нужный момент оказать сопротивление большевистским затеям внутри самой революционной демократии. Основная причина этого для Керенского – стремление держать единый фронт этой демократии с большевиками против несоциалистической части демократии. Часть вины кладётся им на большевиков справа, которые не могли преодолеть в себе жгучей ненависти к Временному правительству, и на весь состав Совета, раздираемого внутренними распрями и непримиримыми противоречиями мнений.