Далее Милюков отмечает нарастание непримиримых противоречий между либералами, находящимися на первых порах у власти, и социалистами, претендующими на её раздел. С его точки зрения, в этом противостоянии сталкивались различные мировоззренческие позиции, лежащие в основе разновекторных моделей общественного развития России. Именно эти глубинные мировоззренческие противоречия обусловили идеологические, программные и тактические разногласия, которые не позволяли либералам и социалистам найти единый общий язык, выработать политический курс, который бы позволял вывести страну из системного кризиса. Причём по мере углубления и обострения этого кризиса усиливалась конфронтационная борьба во властных структурах, учащались столкновения между либералами и даже умеренными социалистами, генетически связанными с революционной идеологией, с леворадикальными политическими и партийными силами, настаивавшими на немедленном разрыве с буржуазией и Временным правительством и полной передаче власти в руки Советов рабочих и солдатских депутатов.

Милюков показывает, как возрастает зазор, с одной стороны, между либералами и умеренными социалистами, а с другой – внутри самого социалистического движения. Его раскол весной 1917 г. привёл к выделению из него достаточно прочного ядра левоэкстремистски настроенных элементов, пытавшихся в ходе перманентно возникавших кризисов (апрельского, июньского, июльского, августовского, октябрьского) раскачать и без того хрупкую политическую ситуацию в стране и прийти на волне нарастающего народного недовольства к власти.

Милюков высказывает своё критическое отношение к разного рода экстремистским действиям левых радикалов, а также к промежуточной позиции, занятой умеренными социалистическими лидерами. Но это не мешает ему указывать и на промахи либеральных лидеров (особенно премьер-министра кн. Г. Е. Львова), оказавшихся неспособными удержать удары слева, предотвратить национальную катастрофу и вползание страну в гражданскую войну.

Рассказывая о происходящем в середине 1917 г. разложении армии и распаде единой и неделимой России, Милюков находит их причину в стагнации и параличе власти. Нарастание сепаратистских тенденций выразилось в том, что национальные политические элиты, прежде всего в Польше, Финляндии, Украине, воспользовались недееспособностью центральных властных структур и открыто взяли курс на создание независимых государств и их выход из состава России. Этот же кризис властных институтов и структур на всех уровнях привёл к постепенному разрушению властных взаимосвязей как по вертикали, так и по горизонтали, что деструктивно повлияло на жизнедеятельность и жизнеобеспечение страны, дееспособность армии.

В свою очередь, неконтролируемые властью вооружённые силы стали одним из мощных дестабилизирующих политических факторов. По сути армия из базовых основ власти превратилась в источник смуты и одновременно резерв пополнения экстремистских сил и право-, и леворадикального толка, с двух сторон раскачивающих ситуацию. Милюков обвиняет Временное правительство в том, что оно шло на поводу у Советов рабочих и солдатских депутатов, издавших приказ №1. В этом он видит причину того, что они постепенно потеряли политический контроль над армией, превратившейся в разменную монету в игре сил, утратившую боеспособность и терпевшую одно за другим поражение на фронте. Если же учесть, что люди, занимающиеся управлением государством, уже давно не были едины и пытались направить эту ситуацию в разные стороны, то проблема способности к существованию государства становилась всё острее с каждым днём.

Таким образом, Милюков находит логическую цепочку: кризис власти – разложение армии и распад страны – угроза власти.

18 апреля 1917 г. Милюков направил союзным державам ноту, подтверждавшую намерение России соблюдать договоры, связанные с ведением войны. Нота вызвала политический кризис, одним из результатов которого была отставка Милюкова с поста.

Постепенно Милюков утвердился в мысли о необходимости военной диктатуры, которая сможет обуздать революцию и тем самым спасти Россию. В начале июня 1917 г. он вёл переговоры по этому вопросу с А. В. Колчаком, установил контакт с созданным весной 1917 г. Союзом офицеров, участвовал в работе проходившего в июне в Петрограде общеказачьего съезда. По настоянию Милюкова 2 июля 1917 г. кадеты предприняли выход из состава правительства. Во время мятежа Л. Г. Корнилова, рассчитывая на его успех, Милюков готовил передовую статью для газеты "Речь", которую предполагалось опубликовать 30 августа 1917 г. В статье выражалась поддержка генералу и содержалось утверждение, что цели Корнилова ничего общего не имеют с целями контрреволюции. Статья так и не увидела свет в связи с разгромом мятежа. Тем не менее, скомпрометированный намерением поддержать диктатора, лидер кадетов вынужден был на время покинуть столицу.

Для Милюкова очевидно, что революция 1917 г. не обязательно должна была завершиться так, как она завершилась: победу большевиков он не считает ни ожидаемой, ни закономерной, а главное – считает её неудачным завершением революции. Потому, определяя черты революции, он практически всегда приравнивает их к причинам её неудачности, что мы сейчас увидим на конкретных примерах.

Основную черту революции Милюков называет и причиной её "печального исхода": "слабость русской государственности и преобладание в стране безгосударственных и анархических элементов"[2]. Эту слабость Милюков видит обусловленной четырьмя вещами: во-первых, идущим ещё от Рюрика и Петра опережением пришедшей извне государственности внутреннего её органического роста; во-вторых, историческим осознанием крестьянами земли как помещичьей; в-третьих, слабостью так легко уступивших место верхних слоёв, несущих черты старого служилого класса; в-четвёртых, отсутствием буржуазии и её политическим бессилием.

Всё течение революции воспринимается Милюковым как постоянное гибельное бездействие власть имущих, поэтому он разделяет революцию на 3 фазы бездействия власти: 1. бездействие бессознательное и наивное; 2. бездействие, основанное на убеждениях; 3. бездействие, прикрывающееся фразой; и называет эти фазы соответственно именами Львова, Церетели и Керенского[3].

Милюков находит сходство в событиях Февральской и Октябрьской революций: "С Временным правительством в октябре повторялась такая же история, что и с царским правительством в февральские дни. Случайный революционный взрыв в столице был поддержан пассивно армией, потому что настроение как командования, так и солдат, сложилось против того и другого правительства. В этом смысле правильно было бы сказать, что судьба той и другой революции в последнем счёте решена армией"[4].

Милюков, описывая последние дни перед революцией, говорит о фатальном бездействии правительства, которое знало о готовящемся большевиками перевороте, но ничего не предприняло, что дало большевикам лишний шанс. Зная о том, что большевики не поддерживались и частью Совета республики, Милюков желал бы поддержки от него, и тогда, объединившись, правительство и Совет могли бы дать отпор. Правая половина Совета была готова оказать немедленное содействие правительству; в нерешительности, внутренних распрях и полном непонимании реального положения вещей Милюков обвиняет левое крыло.