Наконец, здесь следует отметить и необозримое возрастание полиморфизма человека, возникающее за счет того, что современные достижения медицины дают возможность выживать индивидам с различными типами патологии (врожденной и приобретенной). Принципиально можно представить себе аналогичное возрастание степени полиморфизма у других зоологических и ботанических видов (и у домашних животных и растений это и имеет место быть; видимо это надо рассматривать как проявление сапиентизации негоминид), но его границы кончаются там, где речь идет о постоянном обслуживании протезов самим пациентом.

Во-вторых, можно говорить о некоторых принципиально новых аспектах полиморфизма человека. Так например, человек начинает изменять морфологию своего тела – производятся различные надрезы на поверхности тела, делаются дополнительные отверстия в ушах, носу, щеках, обрезается крайняя плоть, мошонка, малые половые губы или клитор, удаляется одна из молочных желез, используются колодки, кринолины, корсеты или специальные виды бинтования для деформации костей стопы, таза, позвоночника и черепа и т. д., не говоря уже о пластических операциях или операциях, связанных со сменой пола.

Кроме того, человек начинает потреблять явные яды не только для целей лечения или какого-то специализированного использования (например, решения задач психотехники), но и для повседневного пищевого или стимулирующего использования. К некоторым из них (например, антигенам, содержащимся в картофеле и других пасленовых) он адаптируется, к токсическому воздействию других возникает привыкание и даже биохимическая зависимость (например, к табаку или алкоголю). Принципиально такие же изменения могут происходить и с другими животными при тех же обстоятельствах (и с некоторым происходят – так например, известны собаки-алкоголики), но это уже следствие доместикации. Ведущая же роль в таких процессах принадлежит именно человеческому сознанию.

Наконец человек бреется, стрижется, занимается эпиляцией, делает татуировки, что, в числе прочего, наряду с серьгами, носовыми кольцами или специальными стельками, влияет на акупунктурную систему.

Совершенно особым средством изменения биологии человека является одежда – она изменяет характер терморегуляции, определяет неспецифическое пережимание сосудов и массаж (в том числе точек акупунктуры), изменяет условия доступа воздуха и воды, определяет характер микрофлоры и т. д.

Неслучайно поэтому К. Линней6, который впервые включил человека в систему животного царства, в описание человека и его рас вводит характеристики одежды (как и способ политического управления и вооружения) – это именно человеческие (а не зооантропоидные) характеристики биологии.

Итак, можно констатировать, что зоологический полиморфизм Homo sapiens весьма широк, но укладывается в рефрены полиморфизма гоминид в целом, а также всех приматов и шире млекопитающих. Полиморфизм человека же предполагает наличие многих форм, свойственных полиморфизму Homo sapiens, но исключает некоторые из них (например, сопряженные со значительными органическими нарушениями мозга), а к тому же открывает совершенно новые аспекты полиморфизма, связанные со спектром физиологических состояний и особенностей тела, формируемых под воздействием сознания. При этом для полиморфизма одежды как одного из компонентов таких особенностей тела построены даже рефрены7.

Тем самым можно утверждать что биология Homo sapiens связана с изучением первого спектра полиморфизма, а биология человека – второго.

При этом можно говорить, что в основе и первого, и второго аспектов полиморфизма лежит один и тот же набор элементарных морфо-функциональных структур, из которых на месте “собирается” тот или иной вариант биологии. Подобно тому как биология Homo sapiens приобретает определенность путем вырезания из рефрена полиморфизма фрагмента, свойственного той или иной популяции, биология человека обретает определенность для того или иного этно-культурного типа. В некоторых случаях на одном и том же материале (например, в зонах совместного проживания и смешения) можно провести оба типа анализов и тогда оценить степень их несовпадения.

Итак, биология Homo sapiens – один из разделов зоологии, в то время как биология человека более нетривиально соотносится со сложившимися разделами биологии. По зоологии Homo sapiens существуют устоявшиеся руководства (естественно, под другими названиями)8, биология человека практически не осознана как самостоятельный предмет, а поэтому систематических работ по ней не существует. Отрывочные сведения по биологи человека можно найти в работах по культурной антропологии, истории медицины, социологии и т. д.9 При этом особенностью этого материала является не только его полная несистематизированность и отрывочность, но и сомнительность и необработанность – факты не отделены от мнений и даже предрассудков, предания и былички от традиционных концепций, предвзятые мнения и научный скептицизм от парадигмальных шор и т. д.

Экология человека и экология Homo sapiens

Поскольку экология является частью биологии, то соотношение экологии человека и экологии Homo sapiens должно быть таким же как соотношение биологии человека и биологии Homo sapiens. Однако, сделать такое утверждение довольно сложно хотя бы потому, что их предметы также не различены, а к тому же достаточно расплывчато даже то, что можно было бы отнести к экологии Homo sapiens.

То, что ныне в профессиональных (не публицистических) работах относится к биологии человека, охватывает такие проблемы как изучение экологической ситуации в городах, исследование последствий хозяйственной деятельности, оценке степени благоприятности среды обитания и т.д. Иногда такие публикации содержат весьма специализированную информацию по эпидемиологии, медицинской статистике, тератологии, мутабильности (в том числе индуцированной) Homo sapiens и сопутствующих ему микроорганизмов и т. п. Казалось бы это вполне профессиональный, приемлемый для эколога, материал. Однако, за такими сухими выкладками частенько следуют какие-нибудь вполне “публицистические” сентенции, в которых явно выражены ценностные ориентации. При этом, тем не менее, не эксплицируются основания для таких ценностных суждений, которые, по-существу, призваны лишь законсервировать привычное положение дел.

Таким образом, даже в этих – лучших по своей вразумительности – работах по сути дела имеет место беспорядочное смешение совершенно разных позиций: профессиональной позиции эколога и основанной на здравом смысле позиции носителя обыденного сознания.

В той мере, в которой в данных работах представлена позиция эколога, она de facto является позицией зоологической. Привносимые же обыденным сознанием ценностные ориентации в явном виде содержат то или иное представление о природе человека – психической, социо-культурной или даже духовной. Рефлексия подобных представлений является основанием для смещения интересов экологистов за пределы экологии как раздела биологии. При этом можно отметить по крайней мере два направления таких смещений.