Наиболее сильная сторона учения К.Маркса состояла в анализе капиталистической системы хозяйствования, представ­ленном в классическом труде "Капитал". В нем Маркс проде­монстрировал гораздо более глубокое по сравнению со свои­ми предшественниками понимание таких категорий как "сто­имость", "труд", "прибавочная стоимость", "капитал", "зе­мельная рента", "эксплуатация", предложив идею двойствен­ной природы труда.

Главный труд "Капитал" (1867г.) сделал Маркса одним из величайших экономистов мира. Энгельс называл "Капитал" "библией рабочего класса". Этот "учебник для рабочих" был написан крайне сложным языком, непонятным не только ра­бочим, но и многим современным Марксу экономистам. Бу­дучи не без основания высокого мнения о своем труде, назы­вая его "шедевром немецкой науки" Маркс не пытался устра­нить явные несоответствия некоторых положений его теорий с жизнью, на которые ему указывал даже Энгельс.

Маркс исходил из того, что труд затрачивают в основном рабочие, тогда как результаты труда в виде прибавочной сто­имости присваивают капиталисты, собственники средств про­изводства. Отсюда Маркс приходит к выводу, что при капи­тализме имеется эксплуатация. Устранение капиталистов уст­раняет присвоение чужого труда.

История лишь частично подтвердила справедливость положений и выводов марксистской экономической теории. Мысли Маркса о гибели капитализма, абсолютном обнища­нии пролетариата в условиях капитализма, о капиталистичес­ком обществе, как сугубо эксплуататорском, а также о неиз­бежном движении общества к коммунизму оказались ошибоч­ными.

Большинство ученых-экономистов признают высокую на­учную ценность марксистского анализа капиталистического общества периода XVII и начала XIX века, считают Маркса одним из классиков политической экономии, видным ученым-экономистом. В то же время, познав природу раннего капита­лизма, Маркс не смог предвидеть его дальнейшую судьбу и оказался в плену ложных представлений о социалистическом и коммунистическом будущем человечества.

Концепция социализма как новой экономической системы оказалась в марксисткой теории представленной гораздо сла­бее и с научных и с практических позиций, чем политическая экономия капитализма, которую Маркс познал досконально, но трактовал со своих позиций, применительно к интересам пролетариата и идеи классовой борьбы. Что же касается на­учного социализма и коммунизма, то их в завершенном виде так и не удалось построить ни Марксу, ни его продолжателям.

По существу, научный социализм ограничился формиро­ванием социалистических принципов. Основными из них яв­ляются общественная собственность на средства производст­ва, отказ от присвоения владельцами капитала прибавочной стоимости, равная оплата за равный труд, всеобщая и полная занятость, от каждого по способностям — каждому по труду (при коммунизме — каждому по потребностям), ведение хо­зяйства по единому плану.

Попытки реализовать эти принципы на практике в СССР и в десятке других государств успеха не имели, однако сто­ронники коммунистической доктрины и научного социализ­ма имеются и в России, и во многих странах.

Концепция кооперации в марксизме претерпела сложную эволюцию, хотя ее отправные посылки оказались малоподвиж­ными. Маркс и Энгельс не видели в развившихся в 40—60-х годах XIX века в кооперативных объединениях ни элементов социализма в тех условиях, ни компонентов будущего социа­листического (коммунистического) строя, к которому они стре­мились привести человечество, что обусловило в целом ниги­листическое отношение к кооперации. Позитивно выделялись ими лишь производственные кооперативы рабочих, коопера­тивные фабрики, когда рабочим удавалось заполучить или совместно образовать производственные ячейки, где они вы­ступали одновременно и работниками, и владельцами пред­приятий, что способствовало их подготовке к управлению производством в социалистическом обществе. Такая позиция нашла отражение в резолюции Учредительного конгресса Интернационала в Женеве в 1866 году, где значение коопера­ции ограничено функцией служить свидетельством того, что "существующая система может быть заменена ассоциацией свободных и равноправных производителей". В ней содержит­ся и практический совет: больше заниматься кооперативным производством, чем "кооперативными лавками".

На практике такие виды кооперативов не привились, и тео­ретически эта гипотеза более не разрабатывалась, после чего классики, как и их последователи, кооперацией почти не зани­мались. Хотя этому могли послужить и объективные причи­ны: слабость кооперативного движения в 60—70-х годах XIX века, капиталистическая направленность шульце-деличевской кооперации в Германии и др. Только в одной из своих послед­них статей "Крестьянский вопрос во Франции и Германии" (ноябрь 1894 г.) — Ф.Энгельс вновь коснулся этой проблемы. Тем не менее изъятие на три десятилетия из поля деятельности марксистов проблем кооперации могло послужить и исходным моментом последующего нигилистического, граничащего с враждебностью отношения к этому движению многих после­дователей марксистской доктрины17.

Только к концу XIX века, когда кооперативное движение в Европе приобрело солидный размах, особенно среди рабо­чих, оно вновь стало привлекать внимание марксистов. Уже в 1897 году К.Каутский делает первый шаг вперед от Маркса, признавая значение наряду с производительными товарище­ствами потребительские общества. В 1900 года К.Каутский идет дальше, признает значение сельскохозяйственных коопе­ративов, причем и тех, которые с точки зрения марксистской доктрины казались "зловредными" для социализма - в сфере обращения и, что особенно впечатляет, признает и даже при­дает первостепенное значение кооперации в сфере кредита (той, которой классики особенно испугались, увидев шульце-деличевские товарищества)- "Из всех товариществ, — заклю­чает он, — кредитные товарищества имеют особенно важное значение для крестьян .Число их поэтому быстро возраста­ет". Более сдержанно он относится к сбытовым и перерабаты­вающим товариществам, но здесь, видимо, проявилось неприн­ципиальное их неприятие, а следствие небольшой распростра­ненности этих кооперативов к тому времени. О товарищест­вах для закупки сырья и машин он высказывается более пози­тивно, хотя принципиально они не отличаются от сбытовых. Весьма взвешенной была его оценка кооперативных форм ор­ганизации сельскохозяйственного производства. Признавая принципиальную возможность их развития, он полагает, что они могут служить лишь для того, "чтобы продолжить суще­ствование нерационального мелкого производства", а устой­чивость им придать могут "только те элементы общества, ко­торым терять нечего; хотя в перспективе он видит и возмож­ность расширения кооперативного производства, которую он связывает с утверждением общественных производственных отношений в промышленности, и полемизирует с теми, кто обосновывал несостоятельность и неэффективность кооперативов. В отличие от ортодоксальных марксистов, реалистическую и достаточно плодотворную для своего времени концепцию кооперации высказал Э.Бернштейн, который первым обра­тил внимание на складывавшееся противоречие между остав­шимися на одной и той же точке зрения в течение 30 лет поло­жениям марксизма, в частности о кооперации, и реальным хозяйственным развитием конца XIX века. Он оспаривает мысль о том, что современный ему "хозяйственный порядок" прогнил внутри себя и скоро должен развалиться. В связи с чем бессмысленно отказываться от тех преимуществ, которые рабочие могут достичь через кооперативы уже в то время. Кооперацию, однако, полагает он, следует оценивать не толь­ко как средство, способствующее решению текущих проблем, но и как "основной камень в великой постройке будущего". Следует обратить внимание, что К.Каутский, полемизирую­щий с Э.Берншгсйном по поводу его общей концепции, по вопросу о кооперации во многом солидаризуется с ним.