- лжеприсяга и лжесвидетельство приравнивались к подделке или подлогу. Принесение лжеприсяги в “безпамятстве” освобождало от наказания. В зависимости от тяжести принесённого вреда лжеприсяга каралась отсечением двух пальцев, которыми производилась присяга, ссылкой на каторгу, смертной казнью или церковным покаянием (арт. 196-198). Ложно присягнувший, как и лжесвидетель , ни к присяге, ни к занятию какого-либо чина, ни в свидетели больше не допускались.

Должностные преступления. Наибольшее распространение получило взяточничество. Субъектом взяточничества являлись не только получающие взятку и взяткодатели, но и соучастники и недоносители. Наказание зависело от объективной стороны преступления, где различалось три вида: дача взятки, нарушение служебного долга за взятку и совершение преступления в результате принятия взятки. Взяточничество каралось телесными наказаниями и конфискацией, смертной казнью.

В то же время выделился новый вид преступления - казнокрадство. Казнокрадство наказывалось повешением. В качестве другого состава преступления, нарушающего интересы государственной казны, являлся неплатеж налогов. Должники направлялись на отработку долга. Своеобразным составом преступления против государственной казны явилась расточительность. Она каралась штрафом. К другим должностным преступлениям относились попустительство преступникам, злоупотребления или пренебрежение служебными обязанностями и нарушение порядка работы судебных и административных органов. Главным при определении наказания являлось наличие умысла.

Своеобразным должностным преступлением со второй половины XVII века являлось местничество. Оно заключалось в уклонении от исполнения служебных обязанностей по мотивам местнического счёта, что мешало организации армии и созданию регулярного войска.

Уточнялось понятие состава преступлений против должностных лиц: межевщикам, писцов, посыльных, караульных стрельцов и др. Под преступлением понималось прямое сопротивление должностным лицам при исполнении ими служебных обязанностей.

Преступления против общественного порядка изымались из ведения церкви и наказывались в уголовном или административном порядке. Указы 1682 года, запрещая ношение оружия всем, кроме военных, устанавливали ответственность за учинение ссор, поединков, произнесение грубых слов. Телесные и членовредительские наказания, предусмотренные Артикулом воинским за подобные преступления (арт. 138, 141-146), распространялись на всё население: за удар тростью или покушение на нанесение телесных повреждений шпагой или пистолетом полагалось отсечение руки (арт. 144, 146); за нанесение телесных повреждений ножом полагалось прибить виновному руки к виселице гвоздём или этим ножом, оставить его в таком положении на час, а затем наказать шпицрутенами (арт. 143) и т.д. Устав благочиния предусматривал наказания за употребление бранных слов в общественных местах, нарушение цензуры, организация всякого рода обществ, товариществ без разрешения властей и др.

Запрещались азартные игры. Игра на деньги, за исключением апартаментов Её Императорского Величества, влекла штраф в размере тройной суммы, а для “подлых” батоги.

В специальный состав выделялось пьянство. “Непрестанное пьянство” влекло отставку офицера (арт. 42), а явка в пьяном виде на молитву солдата или священника - жестокое наказание (арт. 11, 12, 15). Нарушение правил несения караульной службы в результате опьянения или пьянство, учинённое до взятия города, каралось смертной казнью, независимо от чина (арт. 106). Совершение преступления или проступка в состоянии опьянения не являлось смягчающим вину обстоятельством, а неумышленное преступление наказывалось “срочным содержанием в рабочем доме” (ст. 256 Устава).

К проступкам, нарушающим общественный порядок, относилось нищенство. Нищие подлежали изъятию с городских улиц.

Воинский Устав и Артикул воинский впервые дают систематизацию воинских преступлений, действовавших без значительных изменений до XIX в.

Наиболее тяжким воинским преступлением являлись изменнические преступления. Под ними понималось способствование неприятелю на театре военных действий или в местностях, объявленных на военном положении. Например, самовольные переговоры “о сдаче крепостей, капитуляции и аккордах с неприятелем” влекли смертную казнь для начальника, повешение каждого десятого солдата по жребию и наказание шпицрутенами для остальных (арт. 117, 119). Такое же наказание полагалось за неудержание коменданта от преждевременной сдачи крепости (арт. 120). “Яко шельма и изменник” подлежал лишению чести, имущества и четвертованию виновный в шпионаже. Шпионаж мог выражаться в действиях, направленных на разглашение военной тайны путём переговоров или переписки с неприятелем. В силу этого запрещалось переписываться с родственниками, находящимися на территории, находящейся под контролем противника (арт. 124), сообщать пароль неприятелю или подавать последнему знак стрельбой, пением, криком, огнём (арт. 125), разглашать сведения о состоянии воинских дел и крепостей (арт. 128), принимать и распространять неприятельские листовки или манифесты (арт. 130-131). Как воинская измена расценивались распространение паники в войсках, нежелание идти в бой или работать (арт. 121-122).

Уклонение от военной службы, особенно в период формирования войска на принципах поместной системы. Начиная с Петра I, создававшего регулярную армию, у сбежавшего со службы конфисковывались поместья и передавались на раздачу тем, “у кого служба добра”.

Уклонение от военной службы различалось по субъективной стороне преступления. Те, кто “скажется больным” без медицинского свидетельства или явится на смотр с чужим оружием, наказывались шпицрутенами, а кто причинит себе увечье - пальцы на руках или ногах отсечёт или “суставы свои переломает”, или “лошадь самовольно испортит”, чтобы “от службы отставлену быть”, тому “надлежит ноздри распороть, и потом его на каторгу сослать” (арт. 61-63).

Уклонившиеся от явки на смотр, но явившиеся в течении года прощались. За отыскание беглых рекрутов полагалось вознаграждение, а за их укрывание - штраф.

Ответственность за дезертирство и его составы видоизменялась и уточнялась. Если Указом от 27 сентября 1700 года пойманные беглые солдаты наказывались смертной казнью, то по указам 1705 года повешению подвергался один из трёх, а позже один из десяти дезертиров, а в отношении остальных применялась торговая казнь. Добровольно вернувшиеся из бегов после отбытия пятилетней каторги возвращались на службу. Воинский Устав наметил составы дезертирства: бегство с поля боя, караемое повешением (арт. 194); дезертирство из гарнизона, лагеря, похода, когда повешение заменялось шпицрутенами для новобранцев или добровольно из побега возвратившихся. В случае вторичного побега они подлежали смертной казни.

Наряду с беглыми отвечали и их укрыватели (арт. 95, 96). Бегство с поля боя целых воинских частей, самовольная, без надобности, сдача крепости и других оборонительных сооружений, отказ вступать в бой - влекли для начальников шельмование и повешение, а для рядовых повешение каждого десятого по жребию (арт. 97, 98, 101-103). Перебежка к неприятелю как одно из тягчайших воинских преступлений каралась повешением без суда. К этому составу приравнивалось невозвращение из плена “при наличии к тому возможности”.