Перераспределительные мероприятия, проводившиеся под лозунгом выравнивания доходов труда и капитала, включили уменьшение налогов с населения и повышение – с компаний. За 2000-2001 гг. налоги с населения были уменьшены на 21 млрд. евро; основная часть мер (сокращение налога на доходы, жилищного, автомобильного, некоторых местных налогов) пришлась на 2000 г.; с июля 2001 г. была введена «премия за занятость» - дополнительное снижение подоходного налога для получателей минимальной заработной платы. Благодаря ему почти 9 млн. человек получили прибавку к семейному бюджету в 50-800 евро в месяц, в зависимости от размера семьи ( к 2003 г. планируется трехкратное повышение этой суммы). Но следует учитывать. Что снижение налогов, равно как и программы трудоустройства молодежи, охватили самые низшие категории доходополучателей. Расширение их доходов вызывает в основном рост выпуска изделий текущего спроса, а оно дает гораздо меньший макроэкономический эффект, чем увеличение производства потребительской продукции длительного пользования или инвестиционных товаров.

Одновременно был увеличен фискальный пресс на «богатых» физических лиц (дополнительное обложение доходов от операций с ценными бумагами, от сбережений и др.). Под него попали все средние и высшие группы доходополучателей.

Основная нагрузка по обеспечению ускорения экономического роста конца ХХ в. Легла на предпринимателей. Их инвестиционная, производственная, внешнеторговая деятельность стала главным фактором ускорения роста; они создали больше половины новых рабочих мест, вынеся все тяготы 35-часовой рабочей недели; они в значительной мере профинансировали налоговые мероприятия государства. Государство же не сделало ничего, чтобы как-то снизить предпринимательские затраты.

Данное положение касается в первую очередь налоговой сферы. Как известно, с созданием единого валютного пространства фискальный компонент издержек становиться практически важнейшим фактором конкуренции. За это время правления социалистов не было принято никаких мер по снижению налогового бремени – напротив, стимулирование спроса через распределительную политику требовало его повышения. И оно было повышено. Французские компании много отдают казне. Ставка корпоративного налога здесь выше средней по ЕС (соответственно 42 и 35%); на предпринимателей приходится 40% взносов в социальные фонды. Помимо этого, в начале правления социалистов на компании была возложена дополнительная нагрузка в виде новых фискальных платежей (социального налога на прибыль, общего налога на загрязняющие отрасли) и надбавки к корпоративному налогу для фирм с оборотом свыше 50 млн. франков (т.е. практически для всех, кроме малых предприятий) и др. Суммарные увеличения достигли 4,5 млрд. евро. В 2000-2001 гг. налоги на корпорации формально не росли; более того, по утверждению официальной статистики, за 1997-2001 гг. они были уменьшены на 10,5 млрд. евро. Но основную часть этой суммы – 7 млрд. евро – составило сокращение некоторых видов социальных выплат бизнеса при введении 35-часовой рабочей недели. Положительный эффект данной меры был перекрыт необходимостью сохранения заработной платы в полном объеме и ростом других видов социальных взносов. Объем фактических снижений налогового бремени достиг всего 3,5 млрд. евро, т.е. оказался на 1 млрд. меньше суммы его фактического увеличения. Нигде в ЕС предприниматели не платят столь высоких социальных взносов, как во Франции – они составляют 2/5 от общей величины социальных взносов в стране, или 10% ВВП. Органы ЕС постоянно указывают руководству Франции на необходимость проведения реформ в области налогообложения бизнеса. Но реформирование социальной сферы, несмотря даже на активное давление со стороны ЕС, проведено не было. Так, хотя на 2000 г. были запланированы реформы пенсионного обеспечения, многотысячные демонстрации заставили правительство отложить решение вопроса. Были обозначены основные направления перемен, но сроки их проведения так и не были названы. В 2001 г. дискуссии в этой области продолжались, но приняли вялотекущий характер; так, французы до сих пор не могут решить, какими должны быть пенсионные фонды. Ясно только, что большинство населения не хочет, чтобы они создавали по образу и подобию американских, поскольку это привнесет во французскую экономическую и социальную жизнь «существенный элемент дикого американского капитализма».

Французские компании все это время работали на пределе: постоянное увеличение трудовых и налоговых издержек снижало их прибыльность. Уже в благополучном 2000 г. прибыль после выплат налогов и социальных платежей была ненамного выше, чем в тяжелейшем кризисном 1981 г. (соответственно 12,7 и 15,9%). В 2001 г. финансовое положение компаний еще ухудшилось: названный показатель снизился до 13,9%. Параллельно выяснилось, что в условиях неблагоприятной конъюнктуры малые и средние фирмы не в состоянии выполнять положения закона о 35-часовой рабочей неделе, который стал для них обязательным с 1 января 2000 г. В августе 2001 г. правительство объявило о переходе на «гибкое применение» закона о 35-часовой недели для компаний с менее чем 20 занятыми: отныне им разрешалось вводить сверхурочные часы и оплачивать их по договоренности с действующими на их предприятиях профсоюзами и/или комитетами предприятий. Это была единственная мера государства по улучшению положения компаний в 2001 г.

Таким образом, в начале XXI в. в экономической политике Франции сохранялись черты, резко отличавшие ее от большинства стран региона. Проведение этой политики делает подъем последних лет скорее случайным, чем закономерным, а перспективы будущего развития страны представляются весьма неопределенными. Франции необходимы серьезные институциональные реформы. Отсутствие в обществе консенсуса по важнейшим экономическим вопросам современности может существенно затруднить столь необходимое стране реформирование экономики и социальной сферы.