(1) Реальная власть принадлежит — как фактически, так и в соответствии с конституционной теорией — выборным чиновникам и назначаемым ими лицам, а не свободным от контроля со стороны общества внутренним акторам (например, военным) или зарубежным державам.

(2) Исполнительная власть ограничена конституционно, а ее подотчетность обеспечивается другими правительственными институтами (независимой судебной властью, парламентом, омбудсменами, генеральными аудиторами).

(3) В либеральной демократии не только не предопределены заранее результаты выборов, не только при проведении последних велика доля оппозиционного голосования и существует реальная возможность периодического чередования партий власти, но и ни одной придерживающейся конституционных принципов группе не отказано в праве создавать свою партию и принимать участие в избирательном процессе (даже если «заградительные барьеры» и другие электоральные правила не позволяют малым партиям добиваться представительства в парламенте).

(4) Культурным, этническим, конфессиональным и др. меньшинствам, равно как и традиционно дискриминируемым группам большинства не запрещено (законом или на практике) выражать собственные интересы в политическом процессе и использовать свои язык и культуру.

(5) Помимо партий и периодических выборов, имеется множество других постоянных каналов выражения и представительства интересов и ценностей граждан. Такими каналами являются, в частности, разнообразные автономные ассоциации, движения и группы, которые граждане свободны создавать и к которым вправе присоединяться.

(6) В дополнение к свободе ассоциации и плюрализму, существуют альтернативные источники информации, в т. ч. независимые средства массовой информации, к которым граждане имеют неограниченный (политически) доступ.

(7) Индивиды обладают основными свободами, включая свободу убеждений, мнений, обсуждения, слова, публикации, собраний, демонстраций и подачи петиций.

(8) Все граждане политически равны (хотя они неизбежно различаются по объему находящихся в их распоряжении политических ресурсов), а упомянутые выше личные и групповые свободы эффективно защищены независимой, внепартийной судебной властью, чьи решения признаются и проводятся в жизнь другими центрами власти.

(9) Власть закона ограждает граждан от произвольного ареста, изгнания, террора, пыток и неоправданного вмешательства в их личную жизнь со стороны не только государства, но и организованных антигосударственных сил. [см.: Даймонд 1999]

Л.Даймонд в своей работе справедливо отмечает поверхностный характер демократизации во многих регионах, охваченных третьей волной демократического перехода. Россия не является исключением и мы наблюдаем процесс роста электоральной демократии, при застое в развитии демократии либеральной. Электоральная демократия Л.Даймонда роднится с минималистскими (или шумпетерианскими) концепциями демократии и, обычно, признает потребность в некоем наборе гражданских свобод, необходимых, чтобы состязательность и участие имели реальный смысл. Вместе с тем, как правило, они не уделяют большого внимания предполагаемым базовым свободам и не пытаются включить их в число реальных критериев демократии.

На протяжении 1990-х годов пропасть между электоральной и либеральной демократией постоянно расширялась. Это проявляется в росте нарушений прав человека, наступлений (если не прямого, то косвенного) на свободу слова, коррупции на всех уровнях государственной власти, неэффективности законодательной и судебной властей.

Вместе с тем, в отличие от предшествующих десятилетий мы не наблюдаем и тенденции к новой глобальной волны отката от демократизации.

Во-первых, этому способствует новая международная обстановка. Если до второй половины 80-х гг., в условиях противоборства двух мировых систем и двух сверхдержав авторитарные режимы могли политически лавировать в этом противоборстве, а либеральный Запад еще мог как-то оправдать легитимность авторитарных режимов в борьбе с мировым коммунизмом, то с крахом Восточного блока и распадом СССР этот внешний фактор легитимации авторитаризма практически сведен на нет.

Во-вторых, в большинстве стран, охваченных третьей волной демократизации, отсутствуют сильные авторитарные движения, которые пользовались бы поддержкойзначительной части населения.

В-третьих, во многих странах отсутствует эффективная идеология, которая могла бы легитимизировать возникший авторитарный режим и обосновать полный откат от демократизации.

С учетом всего вышесказанного можно говорить о квазидемократических режимах, которые пришли на смену многих бывших тоталитарных и авторитарных режимам. В настоящее время было бы преждевременно говорить о завершении третьей волны демократизации. Подобно тому, как с 1974 года на протяжении почти трех десятилетий неравномерно проходил коллаж авторитарных режимов, точно также и неравномерно протекает процесс становления и укрепления демократических институтов, а также рост противоположных антидемократических тенденций, обусловливающих пропасть между электоральной и либеральной демократией.

Электоральные квазидемократии, которые находятся на различных стадиях приближения к либеральным демократиям, так или иначе, представляют собой шаг вперед по сравнению с предшествующими. Глобальный характер современной волны демократизации не исключает в отдельных странах попятного движения к авторитаризму.

В целом же современная демократическая волна, именно вследствие своего глобального характера, носит длительный, затяжной и противоречивый характер. Поступательный характер демократических процессов в переходных обществах потребует не одного десятилетие и будет зависеть от сочетания множества внутренних и внешних факторов.

Вывод

Подводя итоги, следует сказать, что либеральная демократия может рассматриваться в различных аспектах:

– в институциональном аспекте для характеристики политического режима, который отличается определенной совокупностью политических и правовых признаков: в частности – наличием гражданского общества, принципом разделения властей, выборностью представительных органов власти на альтернативной основе и т.д.;

– в процессуально-процедурном аспекте термин «демократия» используется для характеристики жизнедеятельности какой-либо общности (как на общегосударственном, так и локальном уровне), включая и политические партии и организации, где господствует принцип подчинения меньшинства воле большинства, ее члены наделены равными правами и обязанностями и для них декларируется равный доступ к обсуждению и принятию решений;

– в культурологическом аспекте демократия связана с определенной культурой общества (в том числе и политической культурой), основанной на принципах автономии индивида, терпимости и гражданской ответственности;

– в ценностном аспекте наряду с политико-институциональным, процедурно-процессуальный и культурологический аспект понятие «демократия» указывает также на определенную политическую и социальную ценность, неразрывно связанную с принципами свободы, прав человека и созданием максимальных условий для саморазвития личности.