В 1966-1999 гг. совокупный ВВП всех стран вырос в 3,1 раза, а экспорт товаров – в 6,7 раза. Если темпы роста общего экспорта товаров и ус­луг принять равными темпам роста товарного экспорта (в действительности первые были не­сколько выше вторых), то при таком соотноше­нии динамики производства и экспорта в 1966-S999 гг. и при исходной в 1966 г. доле экспорта в ВВП за счет экспорта было обеспечено около 1/3 прироста мирового ВВП[8]. Столь внушительное повышение роли международной торговли в раз­витии экономики не в последнюю очередь связа­но с резко возросшей включенностью в МРТ крупных по численности населения стран (имею­щих более 100 млн. жителей). Дело в том, что из-за ускорения НТП они, по-видимому, отчасти лиши­лись своих исконных преимуществ, основанных на неординарной емкости внутреннего рынка и мас­штабности производительного потенциала. Это отчетливо проявилось в случае с США, Китаем, Мексикой, Индонезией и Индией, экспортная квота которых в 1999 г. в сравнении с исходным 1965 г. увеличилась в 2; 5,3; 4; 5 и 2,9 раза, тогда как степень включенности в МРТ всех стран воз­росла в 1,8 раза[9]. Особенно знаменательна в этом плане трансформация американской эконо­мики, которая благодаря огромному рыночному и научно-техническому потенциалу долгое время была сравнительно слабо включена в МРТ. Вплоть до середины 60-х годов XX в. на мировом рынке реализовалось не более 5-6% ВВП США. Но в 1966-2000 гг. вклад экспортного производст­ва в прирост ВВП этой страны достиг 1/10. При­чем, если а 1966-1990 гг. вклад составлял порядка 7%, то в последующие 10 лет – вдвое больше.

С другой стороны, характерно, что изначально более высокая экспортная квота развивающихся экономик выросла больше, нежели у индустриаль­но развитых. Этот, на первый взгляд, парадоксаль­ный факт объясняется несравненно большим, чем на Западе, разрывом между диверсификацией со­вокупных потребностей (включая производст­венные) и производства развивающихся стран и весьма значительным лагом в достижении их сбалансированности. Немалую роль сыграла и неустойчивость (повышенная "текучесть") внут­рихозяйственных связей таких стран, которая обусловлена незавершенностью формирования национальных экономических комплексов и труд­ностями адаптации к императивам современности.

Следует, однако, учитывать, что рост общей включенности развивающихся экономик в МРТ затушевывает заметно возросшие различия меж­ду ними в динамике и содержании этого показате­ля и, естественно в обусловивших эти различия причинах. Во-первых, во многих из них экспорт­ная квота не повысилась, а, напротив, понизилась при неизменном, а подчас и ухудшившемся ее на­полнении. Во-вторых, в немалой части развиваю­щихся стран рост доли ВВП, реализуемой через внешнюю торговлю, был вызван не облагоражи­ванием и увеличением экспорта, а свертыванием производства, обслуживающего внутреннее по­требление. Возросшая же степень их совокупно­го участия в МРТ, как и обеспеченный этим рост ВВП, основан на беспрецедентно высокой дина­мике экспорта ограниченной группы стран, су­мевших пробиться на верхние этажи мирового рынка и выжать из мирохозяйственных связей чуть ли не максимум возможного. Наиболее зна­чимых успехов добились Гонконг, Сингапур, Тай­вань и Южная Корея, прежде всего благодаря этому и доросшие до статуса новых индустриаль­ных стран (НИС). К ощутимо преуспевшим отно­сятся, кроме того, Малайзия, Таиланд, Китай и Индонезия, много извлекшие из опыта НИС и по­лучившие (за исключением Индии) осязаемые выгоды от кооперации с ними в развитии тех про­изводств, которые начали терять там свою эф­фективность. В число заметно продвинувшихся по пути интеграции в непрестанно усложняющу­юся систему МРТ вошли Индия, Мексика, а так­же Филиппины, Турция, Аргентина, Тунис, Ма­рокко, Вьетнам и некоторые другие страны. Хотя далеко не всем из них удалось трансформировать это продвижение в устойчиво высокую динамику экономического роста.

В 1971-1999 гг. доля двенадцати наиболее ди­намичных и крупных экспортеров развивающе­гося мира (помимо четверки НИС включающих Малайзию, Таиланд, Индонезию, Филиппины, Китай, Индию, Мексику и Турцию) в мировом экспорте товаров выросла с 6,2 до 21,2%, тогда как доля всех стран этой группы повысилась с 19 до 29,3%. Таким образом, прирост экспорта у дюжины лидеров оказался почти на 5 процент­ных пунктов больше, чем у развивающихся стран, взятых в целом. Иначе говоря, столь значитель­ный рывок в развитии внешней торговли лидеров произошел одновременно и как бы за счет (во всяком случае частично) остальных стран разви­вающегося мира. Некоторого упрочения позиций на мировом рынке товаров добились еще 15-20 развивающихся стран. Однако в связи с малыми абсолютными объемами их экспорта пренебре­жение данными по этим странам не меняет общей картины, а лишь оттеняет противоречивые ре­зультаты интеграции развивающегося мира в МРТ. В 1999 г. доля возглавляющей его дюжины лидеров в мировом экспорте коммерческих услуг составила 14,6%, или около 2/3 общей доли разви­вающихся стран. С учетом услуг на долю этой дю­жины пришлось 20,4% совокупного мирового экспорта. В сопоставлении с ВВП, рассчитан­ным по паритетам покупательной способности, это существенно больше, чем по группе развива­ющихся стран в целом. Более значителен поэто­му и вклад международной торговли в прирост ВВП дюжины лидеров в сравнении со всеми раз­вивающимися странами.

Одним из наиболее ярких примеров успешной интеграции в непрестанно усложняющуюся сис­тему МРТ стран догоняющего развития может служить Республика Корея, самая большая из НИС по численности населения. Накануне индус­триализации численность населения этой страны составляла 29 млн. человек, а в 2000 г. – 47,5 млн. За четыре последних десятилетия XX в. экспорт товаров и коммерческих услуг этой страной уве­личился более чем в 200 раз и в 1999 г. она обес­печила 2,5% совокупного мирового экспорта про­тив нескольких сотых процента в 1960 г. К концу рассматриваемого периода чуть меньше 1/7 об­щей стоимости экспорта Южной Кореи составля­ли коммерческие услуги и около 4/5 - промыш­ленные изделия, в том числе почти половину – изделия машинотехнического комплекса, включая самые современные их виды. Головокружитель­ная по темпам и качеству интеграция в МРТ сыг­рала определяющую роль в динамизации ее соци­ально-экономического прогресса. По оценке В. Мельянцева, повышение среднегодовых тем­пов экономического роста Южной Кореи с 3,9% в 1913-1938 гг. до 9% в 1960-1993 гг. на 3/4 базиро­валось на использовании внешнего спроса[10]. Не­смотря на многократное увеличение емкости вну­треннего рынка активная опора на МРТ сохрани­лась там и ныне.

Среди факторов, обеспечивших столь впечат­ляющие достижения, особое место занимает ам­бициозная, но в то же время на редкость разумная и в целом довольно взвешенная экономическая (в частности, внешнеторговая и промышленная) по­литика государства. Всячески поощряя экспорт, его всемерное насыщение товарами и услугами повышенного спроса на основе пооперационной, поузловой специализации и международной коо­перации в производстве техно- и наукоемкой про­дукции, правительство Южной Кореи активно со­действовало модернизации и росту экономики и освоению новых перспективных ниш мирового рынка. Ключевую роль в решении этой двуеди­ной задачи сыграло приобщение к производству микрочипов, послужившему основой для созда­ния современного машинотехнического комплек­са, которое быстро освоило выпуск изделий не только потребительского, но также инвестици­онного назначения. С повышением уровня жизни высокотехнологичный комплекс частично пере­ключился на обслуживание потребностей внут­реннего рынка. Высокая динамика этих процес­сов способствовала росту нормы накопления, а также повышению технико-технологического уровня инвестиций и, что особенно важно, гармо­низации внешнеторговой экспансии с процессами импортзамещения, роста благосостояния населе­ния и усиления обороноспособности страны.