На протяжении всей истории, вплоть до недавнего времени, главная цель государств состояла в завоевании территорий для

реализации своих экономических интересов, безопасности и т.д.» будь то средствами империалистического подчинения одно­го народа другим или путем аннексии прилегающей территории. Со времени Вестфальского мира 1648 г. территориальные грани­цы государств считались священными хранителями стабильно­сти и жизнеспособности международной системы. Государства, особенно великие или мировые, во все времена руководствова­лись императивом расширения своего контроля над соседними странами и народами, а при возможности и над всей междуна­родной системой.

По этой причине теорию изменений в международной поли­тике следовало бы назвать одновременно теорией империализма и территориальной экспансии. Вплоть до промышленной рево­люции в условиях господства традиционной технологии и низ­кой производительности в сельском хозяйстве и промышленно­сти то или иное государство могло увеличить свои богатство, мощь и власть лишь путем установления контроля над чужими тер­риториями или завоевания других стран и народов. Фактичес­ки мощь и богатство государства во многом определялись разме­рами контролируемой им территории.

По-видимому, основные постулаты традиционной геополити­ки, особенно географический, пространственно-территориаль­ный детерминизм в той или иной форме, применимы к реально­стям евро(западно)центристского мира. И то с некоторыми суще­ственными оговорками. Что касается современного мира, то на­чиная с конца второй мировой войны эти принципы безнадеж­но устарели.

Помимо всех прочих аспектов, которые подробно будут про­анализированы в учебнике, необходимо учитывать, что условия среды, географическое месторасположение, которые несомненно оказывали существенное влияние, особенно в период до промы­шленной и научно-технической революций, на исторические судьбы и характер народов и стран, со временем изменялись, из­менялась и их общественно-историческая роль. Как писал еще Р.Элизе в 1889 г., «океаны, которые являются в наше время ору­дием международного единения и путем торговых и идейных сношений, некогда вселяли в человечество только чувство ужа­са и служили средством разъединения народов».

То же самое можно сказать о дальних расстояниях, преодо­ление которых в наше время с изобретением и широкомасштаб­ным введением новейших средств транспорта, таких как скоро­стные поезда, авиация, ракетная техника, способная доставить в любую точку земного шара оружие массового уничтожения, ста­ло просто рутинным делом. Очевидно, что влияние географиче­ского месторасположения на геополитику государства не может быть столь фатальным, каким оно было в период преобладания аграрного хозяйства или гужевого транспорта и в постиндустри­альную эпоху при господстве информационной технологии и новейших средств транспорта и коммуникации.

В современном же мире, как уже отмечалось в предисловии и более подробно будет показано в соответствующих разделах учеб­ника, научно-технический прогресс второй половины XX в. име­ет своим результатом качественную модификацию самих геогра­фических факторов функционирования и развития обществ.

Все это свидетельствует о том, что назрела необходимость ра­дикального пересмотра фундаментальных и методологических прин­ципов изучения современного мирового сообщества. Другое де­ло, как и на каких путях этого можно достичь. В качестве од­ного из направлений решения данной проблемы я и предлагаю интерпретировать префикс «гео» в термине «геополитика» не как картографическое измерение международно-политических ре­альностей, а как восприятие мирового сообщества в качестве еди­ной «завершенной» системы в масштабах всей планеты.

Место идеологии во внешней политике

Политика теснейшим образом связана с идеологией. Иде­ологию можно определить как некий строительный про­ект или эскиз, на основе которого конструируются струк­туры и функции власти в том или ином обществе. Все идеоло­гии, независимо от их содержания, касаются проблем авторите­та, власти, властных отношений и т.д. Они основывается на признании определенной модели общества и политической сис­темы, путей и средств практической реализации этой модели.

Идеология выполняет одновременно интегративную и разгра­ничительную функции: первую, скажем, для сплачивания чле­нов той или иной партии, а вторую — для отделения этой пар­тии от других партий. Идеология ориентирована на непосредст­венные политические реалии и действия, на политический про­цесс и исходит из соображений привлечения наивозможно боль­шей поддержки. Поэтому, естественно, она носит ярко выраженный тенденциозный характер.

Идеология призвана придавать значимость институциональ­ным отношениям между людьми, институтами, партиями, сооб­ществами и т.д. как субъектами политики, объяснять, обосно­вывать, оправдывать или отвергать те или иные политические реальности в конкретных общественно-исторических условиях. Важнейшая функция идеологии состоит в том, чтобы отделить то или иное сообщество или группу от остальных сообществ и групп. Как отмечал германский исследователь О.Ламберг, защитное действие этой функции наиболее эффективно проявляется в тех случаях, когда остальной окружающий мир видится как враждебная сила, что и провоцирует инстинкты обороны, страха, агрессивности у членов соответствующей группы. Каждая идеологическая конструкция содержит в себе развернутое представление об антиподе или противнике. От образа противника во многом зависит степень интегрированности группы.

С этой точки зрения политика представляет собой арену столкновения различных идеологических систем, идейно-политических течений и направлений. Однако констатация этого по­ложения сама по себе еще мало что объясняет. Дело в том, что при всей своей верности знаменитая формула «политика есть искусство возможного» сохраняет правомерность и действенность и в современных условиях. С одной стороны, «искусство возможного» ставит определенные пределы идеологизации политики, а с другой, идеология, в свою очередь, определяет возможные пределы, за которые та или иная политическая партия или пра­вительство при проведении своего политического курса может выйти без ущерба основополагающим принципам своего политиче­ского кредо. Все это имеет самое непосредственное отношение к сфере международных отношений.

Считая установку современных исследователей от марксис­тов до экзистенциалистов, согласно которой человек есть суще­ство, живущее в необратимом историческом времени, упрощенной, румынский историк религии М.Элиаде утверждал, что человек живет еще и вне исторического времени, а именно, в своей мечте, своем воображении и т.д. Иначе говоря, человек, общество, государство и соответственно межгосударственные отно­шения и мировое сообщество в целом имеют мировоззренческое измерение. Именно это измерение и определяет содержание гос­подствующей в определенный исторический период парадигмы. Еще известный немецкий философ конца XIX в. Ф.Ницше предупреждал, что XX столетие станет веком борьбы различных сил за мировое господство, осуществляемой именем философских прин­ципов. Предупреждение Ницше оказалось пророческим с той лишь разницей, что все многообразие и сложность мировоззренческого начала были заменены идеологическим измерением, идеологические принципы взяли верх над философскими. Наметившееся на рубеже третьего тысячелетия окончание европоцентристского мира совпало с началом разрушения двухполюсного мирового порядка в его военно-политическом и идеолого-политическом измерениях, а также концом цементировавшей этот порядок холодной войны. В евро-центристской конфигурации геополитических сил, контуры которой сформировались начиная