Настало время, когда северные американцы провозгласили свободу и политическую независимость как принадлежавшие им по праву рождения, однако женщины были по-прежнему далеки от политических событий. Невзирая на то, что женщины, как правило, не допускались к участию в повседневной политической жизни, их всколыхнул общий революционный порыв. Среди них, как и среди мужчин, образовалось два лагеря: одни считали себя сторонницами короны, другие — «рожденными для свободы». Революционный дух митингов против закона о гербовом сборе (60-е годы), бойкотирования английских товаров (70-е годы) и вооруженных столкновений (1776—1781) захватил всех женщин без исключения: лоялисток, горожанок, крестьянок, рабынь, свободнорожденных и даже индианок. [27 , 440]

Однако со временем общественный угол зрения существенно изменился: на основе политического опыта женщин в эпоху революции возникли новые представления об их политических способностях — теперь власти уже не могли удержать женщин от участия в социальной жизни.

Американки создают массовую организацию «дочери свободы», рассчитывая, что после победы в Войне за независимость, которую вела война с Англией, будет положен конец и законам, обрекающих их на «гражданскую смерть» [30]. Надежды своих соотечественниц выразила Э. Адамс, жена одного из отцов-основателей Соединенных Штатов Дж. Адамса: «я страстно желаю услышать о провозглашении независимости, - писала она мужу, - однако мне хотелось бы, чтобы в новом кодексе законов, которые, как я полагаю, вам необходимо будет составить, - вы помнили о леди и были более великодушны и благосклонны к ним, чем ваши предшественники. Не вверяйте столь неограниченную власть в руки мужей. Помните: каждый мужчина станет тираном, если для этого будут созданы условия. Если особая забота и внимание не будут уделены женщинам, мы решимся поднять бунт, и нас не сдержат никакие законы, по которым у нас нет ни права голоса, ни представительства». Дж. Адамс, ставший вскоре президентом США, ответил недвусмысленно: «что касается декларации независимости, подождите немного…» [40] Сигнал Э. Адамс, не дошел ни до одного из авторов Декларации независимости. В важнейшем документе буржуазной революции, принятом в 1776 году, хотя и говорилось, что все люди сотворены равными и имеют неотъемлемые права на жизнь, свободу и «права на стремление к счастью», но женщины к этим людям не были причислены. Новым поколениям американок еще предстояла нелегкая борьба за свой минимум гражданских свобод.

Великое пробуждение было в определенной степени пробуждением чувств и эмоций и ознаменовало собой начало переосмысления семейных отношений.

К концу XVIII века, движимые чувством моральной и гражданской ответственности и опираясь на евангелические постула­ты, женщины стали участвовать в жизни церковной общины, что не носило формально-политического характера, но имело яркую политическую окраску. Самым важным, пожалуй, явился тот факт, что в 80-х годах XVIII века переосмысление материнского долга повлекло за собой дебаты о женском образовании, в результате которых были основаны женские академии — первые институты, где молодые девушки могли получить серьезное академическое образование [18 , 37].

Это достижение трудно переоценить, так как именно благодаря ему (и вопреки существовавшему имущественному и социальному неравенству) сохранялась возможность воссоздания демократических идеалов. С начала XIX века добровольные организации, мужские и женские, составляют один из основных аспектов американской жизни. В процессе общественной деятельности женщин, приведшей к таким последствиям, выработался механизм возрождения гражданского соучастия, неод­нократно использовавшегося группами, стоявшими в стороне от основной политической жизни Америки. Значимость этого события еще больше подчеркивает несправедливость расхожего мне­ния о том, что удел женщин — семейный очаг. Признание важности активного гражданского соучастия показывает, чего стоило такое включение женщин, как для эволюции семейных ценностей, так и для демократизации всего общества [27, 440].

Глава II. Эволюция американской семьи в XIX веке

2.1. Определение среднего слоя. Экономическое и профессиональное взаимоотношение с другими слоями

Само понятие «средний класс» возникло в XVII веке в Англии. Оно обозначало особую группу предпринимателей, противостоявших, с одной стороны, верхушке крупных землевладельцев, с другой — «пролетарской голытьбе». Постепенно к нему стали причислять мелких и средних буржуа, менеджеров, лиц свободных профессий.

Промышленная революция XVIII — XIX веков разрушила феодальную систему и вызвала к жизни социальные силы, которые привели к формированию классового строя. Развитие торговли и промышленности вызвало к жизни новые профессии: предприниматели, коммерсанты, банкиры, купцы. Появилась многочисленная мелкая буржуазия. Волна эмиграция способствовала увеличению численности индустриальных рабочих.

Постепенно формировался новый тип экономики — капиталистический, которой соответствует новый тип социальной стратификации — классовая система. Рост городов, промышленности и сферы услуг, укрепление статуса и богатства буржуазии кардинально изменили облик американского общества. К концу XIX века социальная структура США все отчетливее приобретала черты развитого капиталистического общества. Удельный вес фермерства сокращается (с 28,8% общей занятости в 1880 году до 21,4% в 1900 году). Одновременно росли городские средние слои. В 1880 году около 80 процентов населения проживало в сельской местности, а к началу ХХ века горожане составили около сорока процентов. Нью-Йорк, Чикаго и Филадельфия превысили один миллион жителей. Сент-Луис, Бостон приближался к этому рубежу. Рост горожан вдвое опережал рост сельского населения [16,78-79].

Профессиональные группы, вышедшие на историческую арену (рабочие, банкиры, предприниматели и т. д.) укрепляли свои позиции, требовали привилегий и признания своего статуса. Термин «сословие» отражал исторически уходящую реальность. Новую реальность лучше всего отражал термин «класс». Он выражал экономическое положение людей, способных передвигаться вверх и вниз.

Переход от закрытого общества к открытому демонстрировал возросшие возможности человека самостоятельно сделать свою судьбу. Сословные ограничения рушились, каждый мог подняться до высот общественного признания, перейти из одного класса в другой, приложив усилия, талант и трудолюбие. И хотя удается это единицам, даже в современной Америке, в XIX веке появилось выражение «человек, сделавший себя сам» [8, 14].

Таким образом, роль детонатора сыграли деньги и товарно-денежные отношения. Они не считались с сословными барьерами, аристократическими привилегиями. Деньги всех уравнивали, они универсальны и доступны всем, даже тем, кто не унаследовал состояния. Общество, в котором доминировали приписываемые статусы, уступало место обществу, где заглавную роль стали играть достигаемые статусы. Это и стало называться открытым обществом.