Особенно большое внимание уделялось антирелигиозному воспитанию детей и школьников и привлечению к антирелигиозной пропаганде учителей. Безбожники понимали, что проще сформировать человека-атеиста, чем заставить верующего, глубоко преданного своей религии, отказаться от нее. Антирелигиозная пропаганда должна была охватить даже детей-дошкольников, которых для этой цели предлагали организовывать в специальные группы (о практическом использовании этих планов данных не имеется). [73]

В 1929 г. все громче звучали голоса о необходимости замены безрелигиозного воспитания антирелигиозным: “Пора, наконец, покончить со всякими разговорами о ненужности и невозможности антирелигиозного воспитания в дошкольном возрасте”.[74]

Вопрос о введении антирелигиозного воспитания в школах неоднократно обсуждался в исполбюро Центрального Совета Союза Безбожников. 2 октября 1928 г. была рассмотрена резолюция о работе среди детей и юношества. Один из самых активных поборников этой идеи, Н. Аносов, указывал: “Нужно всю работу пропитать антирелигиозным воспитанием… Антирелигиозное воспитание нужно начинать с самого раннего возраста”.[75] В принятой резолюции указывалось, что антирелигиозную работу среди детей нужно “вести по линиям воспитания в школе и по линиям внешкольной работы с детьми”[76] Особое внимание этому вопросу должны уделять пионеры и комсомольцы.[77] Однако реализация этих планов встретила сопротивление со стороны Н.К. Крупской, занимавшей в те годы пост заместителя наркомпроса и считавшейся одним из специалистов по антирелигиозным вопросам. Крупская справедливо полагала, что такое резкое введение антирелигиозной пропаганды в школе принесет лишь негативные результаты и отрицательно относилась к этому, по ее словам, “балалаечному” уклону. Существующее безрелигиозное воспитание, по ее мнению, вполне удовлетворяло задачам работы безбожников в школе. Эти идеи вызвали редкое неприятие в ЦС СБ, считавшего любое вмешательство в антирелигиозную работу нарушением его монополии.[78] В подготовленный проект докладной записки об антирелигиозном воспитании в школе, направленной в ЦК ВКП(б), был внесен пункт с обвинениями руководства Наркомпроса в бездеятельности.

При обсуждении этого пункта почти все члены исполбюро ЦС СБ проголосовали за его включение. Лишь В. Кобецкий робко предложил “Исключить пункт, направленный против т. Крупской, заменить его общим пунктом о существовании среди работников Наркомпроса течения с критикой его, защищающего принципы “безрелигиозного воспитания”[79] Однако Ф. Олещук настоял на сохранении критики Крупской, “так как она упорно продолжает отстаивать свою точку зрения”.[80] Его поддержали В. Зыбковец, Н. Амосов, И. Стуков и в итоге данный абзац был включен.[81]

Правда участники заседания все же были вынуждены соблюсти ритуал и решили “прибавить пункт о недопустимости методов “издевки”, “наскока”, “административного нажима” в школе”.[82] Однако эти фразы никак не мешали сути самого документа.

Записка подчеркивала необходимость антирелигиозного воспитания в школе, ибо “в последнее время религиозные организации стали вести среди детей громадную работу”[83] Позиция Наркомпроса подверглась резкой критике: “… руководители Наркомпроса, так например, т. Крупская, все еще не признали своей ошибки с выпуском письма о безрелигиозном воспитании…[84] Громадный вред делу антирелигиозного воспитания принесло также выступление тов. Луначарского на юбилейном вечере в Яснополянской школе имени Толстого”[85].

Мы видим, что по вопросу о введении безрелигиозного воспитания в школе СБ занял самую крайнюю радикальную позицию, которой противостояли более умеренные взгляды руководителей Наркомпроса. При этом идеи СБ в целом соответствовали положениям Сталина об усилении борьбы с религией. Противодействие Крупской и Луначарского этой позиции создавало опасность для них быть обвиненными в “правом уклоне”.

Тем не менее, Наркомпрос еще и в 1929 г. пытался бороться с указанной позицией Союза Безбожников. 4 апреля 1929 г. Комиссия НКП поручила комиссии в составе Крупской, Я.А. Эпштейна и К.А. Попова подготовить проект обращения ко всем отделам народного образования по вопросу об антирелигиозном воспитании. Вскоре Крупская подготовила вариант докладной записки, идеи которой кардинальным образом отличались от позиции Союза Безбожников. По мнению Крупской, безрелигиозное воспитание должно быть включено в общую систему культурного строительства. При этом особо подчеркивалось следующее положение: “Было бы однако величайшей ошибкой думать, что школа учебой может вести подлинную борьбу с религией”[86] По мнению Н. Крупской, лишь целый комплекс мероприятий может оказать какое либо воздействие, а насмешки над верующими детьми и учителями ни к чему не приведут.

Эти тезисы были отредактированы К. Поповым, который не внес в них каких-либо принципиальных изменений.[87] Вместе с тем, сама Крупская понимала уязвимость своей позиции, пыталась изменить документ в соответствии с “духом времени”.[88] В переделанном варианте тезисов были усилены слова об обострении классовой борьбы: “Недовольные элементы стремятся влиять на массы всеми путями, в том числе и путем организации религиозных сект”.[89] Чтобы придать своим идеям “легитимность” Крупская добавила в текст ленинских цитат. Однако в целом принципиальных изменений не произошло.

Но эти тезисы уже не понадобились. Ситуация вокруг антирелигиозной борьбы изменилась настолько, что идеи Крупской выглядели еретическими. В 1929 г. на смену Луначарскому на руководство Наркомпросом пришел А.С. Бубнов, бескомпромиссный сторонник сталинской линии, сразу же взявший за основу установку “вождя”. В ноябре 1929 г. в Наркомпросе побывал инспектор по антирелигиозной пропаганде Главполитпросвета Ив. Пронин. Он дал критическую оценку ведения безбожной работы в Наркомате: “Состояние антирелигиозной работы в Наркомпросе, на мой взгляд, не отвечает задачам, поставленным партией и общественностью в области антирелигиозной пропаганды и воспитания”.[90]

Наркомпрос, бывший ранее чуть ли не в оппозиции Сталину, под руководством Бубнова начал превращаться в надежного проводника “генеральной линии партии”.

Таким образом, на протяжении 1928-29 гг. шли споры среди безбожников по вопросу об антирелигиозной пропаганде в школе. Руководство Наркомпроса в частности, Н.К. Крупская[91] и А.В. Луначарский, считали вполне нормальной сложившуюся ситуацию, когда школа фактически оставалась нейтральной.

В то же время им противостояли руководители Союза Безбожников, которые выдвигали крайне радикальные идеи и предлагали превратить школу в один из центров антирелигиозной борьбы. Нельзя не отметить, что позиция Крупской перекликалась с идеями “правого уклона”, а Союза Безбожников – с “генеральной линией”. Победа последней означала укрепление позиций СБ и введение антирелигиозного воспитания в школе.

2. Критика Ем. Ярославского в комсомольской печати (июнь 1929 г.)

В 1929 г. для “главного воинствующего безбожника”, как позже именовали Ярославского борзописцы, наступили нелегкие времена. Нужно было безошибочно рассчитать, на чьей стороне будет победа, чтобы не допустить роковой ошибки и не оказаться выброшенным из когорты вождей.