Мы не в коей мере не хотим свести данную установку Булгакова по отношению к родителям к проявлению у него Эдипова комплекса (согласно психоаналитической терминологии З.Фрейда). Но то, что под влиянием матери у Булгакова сформировалось патологическое восприятие материнства и отцовства, нам кажется очевидным.

Итак, можно констатировать, что для выявления феномена гениальной одаренности необходимо генетическое взаимодействие факторов кумулятивного свойства (накопление признаков талантливости) с диссоциативными звеньями (присутствие психопатологических моментов).

По поводу родового накопления особого свойства энергии, называемой одаренностью, следует признать, что наличие этой энергии есть лишь потенциальная возможность, которая еще не является самой гениальностью. Гениальность (или талантливость) представляет собой механизм выявления этой скрытой энергии. Для того чтобы возник такой механизм очевидности всплеска феноменальных способностей в органическом выражении, должны присутствовать кумулятивный фактор, созидающий соответствующую конституцию.

И тогда на сцену выступает второй родовой фактор – диссоциативный (в форме скрытой или явной психопатологии), изменяющий психическую структуру так, что появляются специфические условия, при которых возникает возможность выявления скрытой гениальности.

Симбиоз кумулятивных и диссоциативных компонентов в генетических линиях великих людей являются, как указывалось, биогенетическим законом гениальности, и реакций взаимодействия определенных «критических масс» творческой энергии с элементами психической аномалии есть следствие этого закона. Вот почему становится понятно, отчего у великих людей психопатическая отягченность достигает 100%, то есть является сплошной.

В данном аспекте следует подчеркнуть, что творчество гения связывает с творчеством душевнобольного одинаковая способность реагировать на определенное сочетание элементов кумулятивно-диссоциативного порядка в биогенетической основе. Разделяет же их громадная разница количественного выявления кумулятивной энергии одаренности: у гения эта энергия велика, в то время как у душевнобольного ее несравнимо меньше. Гений в процессе длительного генетического накопления располагает большими возможностями кумулировать одаренность, нежели душевнобольной. Поэтому в процессе проявления способностей огромный количественный «задел» творчества обеспечивает формирование качественных характеристик, отличающих талант. В творчестве душевнобольного этого качества нет в следствие того, что здесь проявление способностей происходит преждевременно.

Вместе с тем преждевременность «срыва» всегда угрожает и одаренной личности.

Мы рассмотрели биогенетический закон появления гениальности. Но что способствует проявлению гениальности, каков механизм этого проявления, пока остается неясным. Ученые называют в качестве необходимых диссоциативные симптомы эвроактивности (творческой активности) в интеллектуальной сфере. Примеры подобных симптомов: 1) эвроактивность во сне (А.Пушкин, Грибоедов), 2) эвроактивность при истерических припадках (Алексей Толстой).

Известно, что во время творческого порыва наступает обострение памяти и деятельности других сторон психики. Помимо эмоционального подъема, нормальных физиологических факторов в режиме крайних пределов к таким условиям следует относить и наличие патологических воздействий: эпилептических и истерических переживаний, физических и психических травм, маниакальных возбуждений, инфекционных и делириозных переживаний, токсических и наркоманических состояний.

Следующие симптомы: 3) эвроактивность в состоянии эпилептических переживаний отмечалась у Ф.Достоевского, 4) эвроактивность в состоянии алкогольного опьянения у Гофмана и Э.По, а в наркотическом сознании у Мопассана и М.А.Булгакова. По признанию Т.Н.Лаппа, Булгаков в 1913 году пробовал кокаин: «Надо попробовать. Давай попробуем»… У меня от кокаина появилось отвратительное чувство… Тошнить стало. Спрашиваю: «А ты как?» - «Да спать я хочу…» В общем, не понравилось нам».[69,86] Правда, при этом Татьяна Николаевна утверждала, что если у нее от кокаина началась рвота, то Михаил и после кокаина и после морфия чувствовал себя прекрасно. Сделав укол морфия, он говорил о своих ощущениях: «куда-то плывешь» и вообще считал их замечательными. Возможно, Булгаков имел какую-то врожденную предрасположенность к наркотикам, в отличие от жены, и это способствовало развитию болезни – наркомании М.А.Булгакова. Кроме того, Т.Н.Лаппа полагала, что в Никольском Булгаков стал писать только после начала драматической эпопеи с морфием. Такое суждение выглядит правдоподобным. На ранних стадиях пристрастие к морфию может стимулировать проявление творческих способностей человека, а разрушительное действие болезни начинает сказываться лишь позднее. Татьяна Николаевна так характеризовала состояние мужа после вспрыскивания морфия: «Очень такое спокойное состояние. Не то что бы сонное. Он даже пробовал писать в этом состоянии».[69,86]

Еще один пример диссоциативного симптома: 5) эвроактивность в аутистических переживаниях. Аутизм – своеобразное душевное состояние, когда человек вследствие психического расщепления личности оторван от реальной жизни настолько, что находится в противоречии с ней. И ни одно значительное открытие в науке или искусстве не обходилось и не обойдется без аутистических переживаний.

В ситуации, когда реальная действительность тяжела и несносна, пробуждается стремление поставить себя в более благоприятное положение, возникают аутистические образы и представления, мечты наяву, фантастические грезы. Так, Я.О.Зунделович считает, что в «Гоголе происходила борьба между рисовавшимися ему образами мира данного и мира должного. Гоголь-художник все время пытался примирить эти образы, и можно, следовательно, сказать, что направление его творчества «определялось борьбой в нем указанных начал», борьбой Гоголя «между «мечтой» и «существенностью» (действительностью)».[45,136]

Проявлением аутистических переживаний можно считать и весьма существенную особенность сознания Булгакова, которая всегда обнаруживалась в кризисные периоды его жизни. Если его глаза и ум подмечали с какой-то фактографической точностью реальные события, трагические приметы и детали времени, то внутреннее самоощущение, душевное состояние было связано с «картинами старого времени» [23,65], с прошлым: «Ах, отчего я опоздал родиться! Отчего я не родился сто лет назад».[Там же]. Именно прошлое спасало Булгакова от проблем настоящего времени, это прошлое было для него достаточно четко, и не случайно, скорее всего, было соотнесено с временем Гоголя.

Завершая краткий обзор воздействия диссоциативных симптомов на эвроактивность, следует отметить, что в большинстве случаев они играют роль агентов, пробуждающих творческий процесс, служат как бы его предвестниками.

Вместе с тем встречаются и так называемые постэвристические симптомы, которые проявляются в форме переживаний после завершения творческого приступа.

Известно, что многие творческие личности переживали после состояния повышенной творческой активности амнезию.