Юнкера и какие-то еще военные сдавались.

Но вот в обширном зале, у порога — их непод­вижный четкий ряд с ружьями на изготовку.

Осаждавшие замялись в дверях . Подходим к этой горсти юнцов, последней гвардии Временного правительства. Они как бы окаменели. С трудом вырываем винтовки из их рук.

— Здесь Временное правительство? .Вот оно, правительство временщиков, послед­нее буржуйское правительство на Руси. Застыли за столом, сливаясь в одно трепетное бледное пят­но.

— Именем Военно-революционного комитета объявляю вас арестованными!»

Это произошло в начале третьего часа ночи с 25-го на 26-е октября (8 ноября по новому стилю).

Красногвардейцам стоило большого труда до­вести министров невредимыми до Петропавлов­ской крепости. Толпы людей, запрудившие улицы города, готовы были разорвать своих врагов в клочки.

Восстание победило. И как при взрыве детона­тора взрывается весь снаряд, так с восстанием Пет­рограда восстала Россия. На земле началась новая жизнь — без капиталистов и помещиков.

Предвидя действия восставших и действия врага, Ленин пи­сал; «Успех . зависит от двух-трех дней борьбы». Эти сроки тоже были выдержаны.

Удивительно, что восстание, потрясшее весь мир, было самым бескровным. Убитыми обе сторо­ны потеряли всего шесть человек, пятьдесят чело век было ранено. Такой победе может позавидо­вать любой военачальник.

План Влади­мира Ильича Ленина был гениальным военным планом, а те, кто исполнял его — красногвардей­цы, матросы, солдаты,— были мужественными и храбрыми, были воинами-коммунистами.

ВОЕННЫЕ ЗАБОТЫ ЛЕНИНА

Прошло совсем короткое время, и Советской республике пришлось вести кровопролитную вой­ну. Ее навязали рабочим и крестьянам русские и иностранные капиталисты. Ленин, ЦК большеви­ков предвидели это. Сразу же после восстания во­енные дела Советской республики — их разные участки — поручили коммунистам В. А. Антоно­ву-Овсеенко, П. Е. Дыбенко, Н. В. Крыленко и Н. И. Подвойскому. А целиком все военные заботы легли на плечи Владимира Ильича.

Керенский торопил казачьего генерала Краснова ударить из Гатчины на Петроград. Антонов-Овсеенко докладывал Ленину обстановку: «Наш правый фланг вполне прочен. Центр закреплен. Но левый участок весьма ненадежен: стрелки колеблются, офицерство предательствует. Здесь полная возможность для Краснова прорваться в город. Недостаточно обеспечена также безопасность Николаевской (ныне Октябрьской) железной дороги:

следует закрепить Колпино и прикрыть связь с Москвой. Этому мог бы содействовать бронепоезд, обещанный путиловцами, точнее — бронеплощадки с зенитными орудиями, да что-то все их нет».

Ленин и Антонов-Овсеенко, не откладывая, поехали на Путиловский завод. Очень важны были эти бронеплощадки. Надо своими глазами увидеть, как делают их, знать наверняка, что они успеют к сроку.

Город окутан пронизывающей сыростью. Автомобиль открытый, ветер пробирает до костей.

Теплой, освещенной громадой открылся завод. Он гудит, как всегда,— работает. В заводском комитете, куда пришли Ленин и Антонов-Овсеенко, над чертежами склонились рабочие. Они сами делают чертежи — инженеры сбежали с завода.

А вот в цехе металлический остов путиловского бронепоезда.

— Будут через сутки бронеплощадки в бою,— успокоили Владимира Ильича рабочие.

В последующие дни Краснов был разбит и пленен.

КРАСНОЕ ДЕРЕВО

В самую тяжелую пору гражданской войны свободная территория Советской республики, обозначенная на карте, напоминала очертаниями красное дерево.

Ствол дерева — узкая полоска вдоль Волги. У настоящего дерева по стволу к листьям и веткам движутся соки. И по Волге шел хлеб голодным рабочим в революционный и промышленный центр страны.

Сколько сгрудилось врагов вокруг молодой республики! Белые генералы. Националисты. Бандиты. А еще интервенты из разных стран, из трех частей света!

В революцию появился новый солдат и новый полководец. Солдат необыкновенной стойкости, он ведь теперь защищал все свое — свою землю, свои фабрики, свою свободу. Он многого еще не умел, что полагается уметь солдату, и постигал военную науку в бою.

Мы мчались, мечтая Постичь поскорей

Грамматику боя, Язык батарей .—

так сказал поэт Михаил Светлов о новых солдатах.

А новый полководец был коммунистом-ленинцем. Не жажда славы, не профессиональная страсть к сражениям вели его туда, где легко потерять жизнь. Он просто служил трудовому народу, знал, что народ непобедим, и в этой вере находил силы для победы.

ПОЛКОВОДЕЦ-КОММУНИСТ

Полководец-коммунист Михаил Васильевич Фрунзе входит в то небольшое число военачальни­ков всех времен и народов, которые не проиграли ни одного сражения. Его удар во фланг наступав­шему колчаковскому фронту был таким искус­ным, что дал право современникам сказать: «Одна эта операция была бы способной обессмертить ее руководителя».

Войска под командованием Фрунзе окружили и уничтожили южную колчаковскую армию, взя­ли штурмом Бухарскую крепость и разгромили армию бухарского эмира, превосходившую чис­ленностью красных в шесть раз. Фрунзе выпала честь завершить гражданскую войну блестящим разгромом войск Врангеля в Крыму. В 1925 году он был назначен народным

комиссаром по военным и морским делам СССР.

Миша Фрунзе с наградой закончил городское училище. В Верненской гимназии получал Пуш­кинскую стипендию, а закончил гимназию с золо­той медалью. На весь город Верный (теперь Алма-Ата) не было лучшего репетитора, чем Миша. Он умел растолковывать гимназические науки даже

самым тупым сверстникам. Кстати, заработок за репетиторство и стол были немалым подспорьем семье, когда умер отец.

Дома у Фрунзе не было своей библиотеки. Но Миша, как и Саша Суворов, знал всех великих полководцев древности. Книги о них он нашел в библиотеке знаменитого этнографа и путешест­венника Ф. В. Пояркова, с сыном которого -— Эра­стом — дружил и учился. Миша помогал Поярко­ву при раскопках курганов. Ученый поражался его любознательности. Он рискнул отправить Эраста, Михаила и еще двух гимназистов восьмого класса в экспедицию по горам Тянь-Шаня. Четверо юно­шей с вьючными лошадьми прошли по неведомым тропам три тысячи километров и собрали коллек­ции насекомых, растений, большой этнографичес­кий материал. Тысяча двести листов гербария, собранного Михаилом, были отправлены в Пе­тербург и вошли в ботанический фонд Академии наук.

Прекрасно зная русский язык, чувствуя красо­ту и точность родного слова, сочиняя стихи, Фрун­зе всю жизнь учил языки иностранные. Он знал не­мецкий, французский, киргизский, польский, чи­тал по-английски и итальянский.

Что же касается его любви к чтению и книгам вообще, то вот что вспоминает А. А. Додонова, у матери которой пришлось после болезни скры­ваться Михаилу Васильевичу от жандармов: