Не менее внушительной была и гробница Адриана на кубическом, со стороной в 89 м и высотой 15 м цоколе, представлявшая собой мощ­ный, 64 м в диаметре, цилиндр высотой в 21 м, со стенами, облицо­ванными мраморными плитами. На четырех углах постамента стояли изваяния юношей с лошадьми. Короткий коридор вел от входа к вести­бюлю с огромной статуей Адриана. Грандиозностью сооружений того времени Рим еще стремился убедить народы в своей силе.

Обращение при Адриане к греческой эстетической системе — явление немаловажное, но по сути своей эта вторая после августовского волна классицизма носила еще более внешний характер, чем первая. Класси­цизм и при Адриане был лишь маской, под которой не умирало, но раз­вивалось собственно римское отношение к форме. Своеобразие развития римского искусства с его пульсировавшими проявлениями то классициз­ма, то собственно римской сущности с ее пространственностью форм и достоверностью, именуемой веризмом,— свидетельство весьма противоре­чивого характера художественного мышления поздней античности.

Образцов живописи второго периода расцвета римского искусства со­хранилось немного даже в таком детально исследованном городе, как Остия. Фреска первой половины II в. в одном из ее домов близка позд­ней стадии четвертого помпеянского стиля, когда смягчалась картина фантастического нагромождения архитектурных элементов и вновь утверждалась плоскость стены. Спокойно стоящие фигуры, под ногами которых для ощущения опоры намечены светлые полосы, вырисовыва­ются на темном фоне свободной, ничем не заполненной поверхности. Спокойная печаль, пронизывающая образы, созвучна позднеадриановским настроениям, выраженным в пластике.

Немного сохранилось образцов мозаики. Среди них интересна черно-белая остийская мозаика из терм, изображающая Нептуна с трезубцем, мчащегося на колеснице в окружении морских существ . Возвышенные идеалы Империи времен Траяна и Адриана полнее выражались в формах архитектуры с декором интерьеров разноцветными мраморными плитками и отчасти скульптуры, нежели в живописи и мозаике.

В последние годы правления Адриана завершается начавшийся при Клавдиях период высшего расцвета искусства Империи. Не случайно при Траяне и Адриане, когда Рим еще заявлял о своей силе, преобладала архитектура: Форум Траяна с его колонной, Пантеон, храм Зевса Олим­пийского воплощали мощь сохранявшей еще, однако, формы принципата

Империи. Личность с ее неповторимым обликом начинала подавляться все решительнее. Не гражданин, а подданный, часто безликий и одно­образный элемент сложной машины, не должен был иметь свое лицо, чувства, характер. Это привело сначала к холодности и замкнутости об­разов эпохи Траяна, а затем к психологической опустошенности портре­тов времени Адриана. Лишенный индивидуальности, подчас равнодушно-покорный подданный Империи сменил резкого в своих суждениях, всегда непохожего на соседа, часто строптивого и готового к борьбе гражданина Республики.

3.4. Время последних Антонинов

Поздний период расцвета римского искусства, начавшийся в последние годы правления Адриана и при Антонине Пие и продолжавшийся до конца II в., характеризовался угасанием патетики и помпезности в ху­дожественных формах. События тогда складывались не в пользу Рим­ской империи: бурлила непокорная Британия, парфяне взяли под кон­троль Армению, вели ожесточенную войну с римлянами германцы и маркоманны. В среде правящей верхушки зрели заговоры, в результате одного из которых был убит Авидий Кассий (175 г.), незадолго до того успешно подавлявший восстания восточных провинций. В 166—167 гг. разразилась чума, унесшая много жизней. Антонин Пий и Марк Авре­лий стремились вывести государство из тяжелого положения. Коммод же, нередко на официальных приемах появлявшийся как возродившийся Геркулес со львиной шкурой и большую часть времени проводивший в пирах и любимых им гладиаторских битвах, мало внимания обращал на государственные дела.

Этот период отмечен усилением в сфере культуры индивидуалисти­ческих тенденций. Произведений, подобных Форуму Траяна или Пантео­ну не появлялось, зато исключительного расцвета достигло строительство жилых домов и вилл. Из монументальных сооружений того времени ча­стично сохранились храм божественного Адриана, поставленный в его честь Антониной Пием на Марсовом поле, и храм Антонина и Фаустины на Римском Форуме.

Монументально-декоративный рельеф и портреты поздних Антонинов свидетельствуют об изменениях художественных принципов. Первое вре­мя в рельефах еще продолжали сохраняться свободные плоскости фона, классицистическая уравновешенность композиций, засушенность форм, свойственные пластике Адриана. Эти черты заметны в горельефных из­ваяниях, украшающих пилястры в целле храма божественного Адриана. Спокойная постановка фигур анфас, легкие повороты голов и несколько скованные движения рук символизируют глубокую покорность персонажей, изображенных благородными и гармоничными. В украшении имен­но нижних частей пилястр мастера следовали малоазийским художест­венным принципам, которые начинали тогда проникать в римское ис­кусство.

В декоративных рельефах времени Марка Аврелия композиции ус­ложнялись, тяготели к многофигурности и светотеневому обогащению поверхности. На лицевой стороне цоколя колонны Антонина Пия, где изображен апофеоз Антонина и Фаустины, возносящихся на крыльях Гения в сопровождении орлов, в присутствии восторженных Ромы и Юноны, а также юноши, олицетворяющего Марсово поле, динамичность композиции усиливается диагональным расположением огромной обна­женной фигуры крылатого гения. Правда, в застылости его туловища, статичности изваяний Антонина и Фаустины, нарочитости жестикуляции Ромы и Гения Марсова поля еще сохраняются черты адриановского классицизма. Рельефы боковых сторон постамента с церемониальной кавалькадой всадников и пеших воинов решены в ином плане. Скульп­торы с трудом осваивали забытые со времен Траяна динамические ком­позиции: движения фигурок кажутся нереальными, в изображении галопирующих лошадок и шагающих солдат проступает скованность ме­ханических игрушек. Обращает внимание также в этих рельефах своеоб­разное решение перспективы: задние всадники расположены над перед­ними: круговое движение как бы распластано на поверхности стены, вызывая в памяти древнеегипетские принципы. Большое количество мел­ких фигурок в очень высоком рельефе усиливало светотеневые контрасты, повышало пластическую динамичность. Эти новые, выступавшие робко в рельефе лицевой стороны постамента тенденции сильнее звучали на ме­нее ответственных боковых сторонах.

Б искусстве восточных провинций II в. широкое распространение по­лучили мозаики (особенно хорошо сохранились в Антиохии), фрески на стенах строений в Дура-Европос, погребальные живописные порт­реты (египетский оазис Фаюм). Своеобразны по формам, но часто сходны с римскими по выраженным в них идеям скульптурные произ­ведения восточных провинций того времени, особенно пальмирские порт­реты. Среди этих высокохудожественных изваяний, органично соче­тающих восточную декоративность форм и глубину психологической вы­разительности, встречаются портреты, тяготевшие и к римским тради­циям, и к индийским.