Суждения Бахтина о диалогической ориентации жанров заслуживают самого внимательного изучения. Одной из функций жанра является посредничество между писателем и читателем, с которым связано явление так называемого жанрового ожидания. Жанр не только категория художественного мышления писателя; в той или иной степени с жанровым репертуаром литературы знакомы и читатели, что подчеркивает сам факт адресованных им авторских обозначений жанра произведений. Жанр является как бы одним из мостов, соединяющих читателя и писателя.

Выбор жанра писателем, его трансформация так или иначе предполагают определенное представление о читателе, намечают русло, в котором будет протекать процесс художественного восприятия.

Достоинство предложенной Бахтиным программы исследования состоит в том, что в качестве исходного предмета анализа выдвигаются не высказывания писателей и читателей жанрах, не литературно-критические представления, господствующие в тот или иной период, но текст произведений. Этим теория Бахтина отличается от западных прагматических жанровых концепций, рационализирующих диалог между автором и читателем. Бахтин предлагает искать жанровый адресат по следам его ''предвосхищения'' в тексте. Так намечается конкретный характер исследования.

Ø Жанры и структура произведения.

В 20-е годы Бахтин выступил с острой критикой формализма, превращавшего произведение в ''вещь'', оцениваемую по законам материальной эстетики''. Стремясь преодолеть дихотомию содержания и формы, ученый противопоставил ей принцип ''содержательной формы'': ''…Сам же эстетический объект слагается из художественно-оформленного содержания (или содержательной художественной формы)''(IX, 49). Задача литературоведения – изучение соединения содержания и формы в контексте целого призведения-высказывания. При этом художественная форма четко отграничивалась от используемого лингвистического материала. Такой вариант теории ''содержательной формы'' был оправдан и очень перспективен. Однако, здесь не нашла отражения иерархичность художественной структуры.

Последовательный интерес ученого к жанрам вполне понятен: ведь это ''некие твердые формы для отливки художественного опыта''(IX, 447), т. е. яркие примеры содержательной формы. Заслугой Бахтина было доказательство содержательного своеобразия жанров. В его интерпретации жанры представали не как комбинация формальных приемов, но как ''формы видения и осмысления определенных сторон мира.''(IX, 332) Какой бы устойчивый жанровый элемент поэтической конструкции ни рассматривался ученым, он уясняется в своей содержательности.(XCIV, 80)

Исследования Бахтина дают также основания говорить о разработке ученым семиотического подхода к жанрам. Устойчивость жанровой структуры позволяет видеть в отдельном образе знак всей структуры и связанного с ней комплекса представлений и идей. В семиотических работах по литературе, специального внимания заслуживает именно семиотика жанров, ведь поэтика многих жанров, в особенности на ранних стадиях развития искусства, - это в значительной мере поэтика предсказуемого. Но в то же время семиотика жанров имеет свои границы, и их не мог не увидать Бахтин с его повышенным интересом к жанру романа. Свою теорию романа – ''единственного становящегося и еще неготового жанра''(IX, 447) – ученый строит на противопоставлении его другим жанрам (эпопеи, трагедии). Трудность определения романа связана именно с его неканоничностью, поэтому Бахтин отказывается от перечисления конкретных устойчивых признаков романа. Подчеркивая эластичность романного ''костяка'', он, в сущности, выделяет основные содержательные функции формы: 1) стилистическую трехмерность романа, связанную с многоязычным сознанием, реализующимся в нем; 2) коренное изменение временных координат литературного образа в романе; 3) новую зону построения литературного образа в романе, именно зону максимального контакта с настоящим (современностью) в его незавершенности.(IX, 455) В этой формуле романа его константой является жанровое содержание, определяющее лишь некоторые общие закономерности стиля.

При понимании жанра как отвердевшего содержания представляется вывод о внежанровой природе романа и ''романизированных'' лирике и драме, об атрофии жанра в новой литературе. Об этом же говорят В.В.Кожинов, В.Д. Сквозников, теории которых мы рассмотрим ниже.

Есть и другое объяснение различий между твердыми формами традиционных жанров и романа. Его теория ''содержательной формы'' могла служить верным компасом при изучении жанров, отличающихся высокой степенью семиотичности. Это привело ученого к проекту новой, функциональной поэтики, где принцип ''содержательной формы'' получил расширительное истолкование.

При построении функциональной поэтики романа, в которой романное содержание является стилеобразующим фактором, Бахтин, в сущности, отходит от узкой трактовки жанра как структуры, устойчивой в своих конкретных, формальных признаках, застывшего содержания, и намечает принцип функционального изучения формы, открывающего широкие возможности для типологии жанров.

Взаимопересечение разных трактовок жанра – традиционного и романного – приводило к противоречию в общей методологии исследования, не снимаемому указанием на раннюю стадию развития романа. Антитеза живых и мертвых жанров оказывалась слишком резкой, оставлявшей в тени как многообразные нарушения канона, так и семиотические процессы, затрагивающие в той или иной степени даже новейшие разновидности романа. Преодолеть это противоречие и восстановить оборванные связи между эпопеей и романом можно лишь при учете обеих тенденций.(XCIV, 83-84).

Ø Жанры в истории литературы

Бахтина интересовали, прежде всего, вопросы генезиса жанров и их долгой жизни в литературе. Основным жанрообразующим фактором выступает у Бахтина историческое время, его социально-идеологическая характерность. Особенности романа ''обусловлены определенным переломным моментом в истории европейского человечества: выходом его из условий социально замкнутого и глухого полупатриархального состояния в новые условия международных, междуязычных связей и отношений.''(IX, 455) Специалисты отмечали плодотворность социально-исторического подхода Бахтина к роману и верность многих частных положений, но одновременно справедливо указывали на неполноту его генетического анализа. Художественная форма романа, определяемая закономерностями его содержания, отграничивается от собственно родовых особенностей эпоса; аналоги романа прослеживаются и в драматургии, и в лирике. В этом аспекте тезис о ''романизации'' других жанров продолжает линию теоретически строгого обоснования стиля, характерного для классической эстетики. Намечающийся у Бахтина принцип перекрестной классификации произведений – по родовым и собственно жанровым признакам – находит соответствие в других теориях (Г.Н. Поспелов, М.С.Каган). Исходя из этого принципа, исследователь жанров вплотную сталкивается с необходимостью разработки жанровой типологии.

Длительное функционирование, устойчивость жанров в литературном процессе – проблема, гораздо менее исследованная по сравнению с вопросами генезиса жанров. Недостатком общей жанровой теории до сих пор остается ее фрагментарность, слабая соотнесенность друг с другом в различных системах (классицизма, романтизма и т. д.). Несовпадение жанровых норм в этих системах, помноженное на полемический пафос спорящих литературных направлений и школ, подчас провоцирует теоретиков отказаться от поисков какой-либо жанровой преемственности.