В Новое время основными мыслителями в вопросе о времени были Ньютон и Лейбниц, и именно между ними развернулась полемика, которая оказала ощутимое влияние на последующее понимание времени.

Для Ньютона время наряду с пространством являлись некими абсолютными величинами, вместилищем всего физического мира.

Для Лейбница ни абсолютного времени, ни абсолютного пространства реально не существует. То и другое - это всего лишь абстракция. Реальное время – это форма реальных отношений вещей. Времени нет без движения и вещей, если бы не было вещей и их движений, в мире не было бы того, что двигалось и образовывало отношения, а значит не было бы времени.

Итак можно сказать, что для Ньютона время трансцендентно по отношению к вещам, а для Лейбница время имманентно по отношению к ним. Время Ньютона это то, что прилагается к вещам как их мера, а для Лейбница время – это внутреннее свойство самих вещей.

У Лейбница время объективно (в отличии от картезианства), но относительно в отличии от концепций Ньютона. В борьбе против этих двух концепций времени складывается диалектическое понимание времени у Лейбница. Фактически предтечей концепции Лейбница был Аристотель, так как они оба понимали время как нечто имманентное по отношению к материи и тесно связано с движением тел.

Также не обошлось без аристотелевского понимания времени и у Ньютона. При этом оба – Ньютон и Лейбниц – при полном их несогласии в вопросе о времени, опирались на Аристотеля.

Именно геометрико-математические характеристики, счет равномерного «всегда и везде» линейного времени мог привлекать Ньютона[1]. Тесное единство, взаимно необходимая связь движения материи и времени – Лейбница. И если для Ньютона мир, как и любая часть мира, любое из существующих в мире тел существует в пространстве и времени, которые понимаются как некие бесплатные вместилища мира и приобретают характер независимых от существующих и движущихся в пространстве и времени тел, предшествующих их существованию сущностей, то для Лейбница как и для Аристотеля в его время, сказанное не заключает в себе окончательной истины. Сущность для него не есть то, что существует до вещей и независимо от них. Скорее она есть то, что осуществляет себя в вещах как «имманентная их цель», как «внутренний закон» этих вещей. Конечно, и время и пространство можно понимать и иначе, как понимает их, например, Ньютон. Это понимание не будет одно только заблуждение. Но оно будет отвлечение, и как таковое будет нуждаться в определении также и того, от чего это отвлечение отвлечено. Как всякое отвлечение, эти понятия не суть ошибки, но лишь в том случае, когда при этом указывается от чего отвлечены эти понятия, что составляет их объективную основу и предмет.

Ни время, ни пространство для Лейбница не есть ни некие надмировые сущности или формы, заключающие в себе весь мир и существующие не столько «от мира» сколько «до мира». В отличии от Ньютона, Лейбниц не принимает идеи «пустого времени». Мировоззрение Лейбница диалектично. Он не отвергает полностью тезисы своих оппонентов и пытается найти им соответствующее место, вскрыв пределы их истинности. Итак, Лейбниц развивал концепцию относительного времени. И если Ньютон не отвергал относительного времени, как и относительного пространства, близких по смыслу к тому пониманию, какого придерживается Лейбниц, то Ньютон в отличии от Лейбница не считал это их понятие истинным было и абсолютное математическое время.

Понятия времени и пространства, таким образом, были истолкованы Лейбницем как идеальные определения реальных отношений вещей. Время было понято как внутренняя характеристика движения, безотносительная к его измерению и сопоставлению его с другими движениями, как стрелки часов «движение светил». Оно было понято как особая форма связи вещей, как порядок и последовательность их бытия. А не как особая субстанция или сущность, каким оно вместе с пространством оказывается у Ньютона, как одна из двух взаимно проникающих друг в друга пустот, одна из которых явно оказывается излишней, почему легко может быть эмминирована или сведена к дополнительному измерению другой, но как определение того, что в действительности связано в последовательность бытия, движения и развития1.

По Ньютону, абсолютное, истинное, математическое время само по себе и по самой своей сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему, протекает равномерно и иначе называется длительностью. Свойства абсолютных пространства и времени определяют фундаментальные законы классической механики.

Абсолютное время по Ньютону, впрочем, объект весьма парадоксальный, оно, как мы уже говорили, находится вне всякого отношения к чему-либо внешнему, протекает равномерно и иначе называется длительностью. Парадоксальность этого определения заключается в том, что, во-первых, рассмотрение течения времени связано с представлением времени как процесса во времени, что логически неудовлетворительно, а во-вторых, трудно принять утверждение, ибо это предполагает, что существует нечто контролирующее скорость потока времени. Более того, если время рассматривается «без всякого отношения к чему-либо внешнему», то какой смысл может иметь предположение, что оно течет равномерно? Если же подобное предположение бессмысленно, то какое значение имеет условие равномерности течения?

Однако необходимо учитывать, что абсолютное время Ньютон называл не только истинным, но и математическим. Длительность этого математического времени задается линией евклидовой геометрии, а ритм – натуральным рядом чисел. Время, по Ньютону, это непрерывная, монотонно возрастающая функция в интервале от минус бесконечности до плюс бесконечности.

3. Концепция Имануила Канта, ее сходства и различия с другими концепциями

Кроме концепций Ньютона и Лейбница особый интерес в изучении феномена времени представляет точка зрения немецкого философа Имануила Канта. Кант не был согласен ни с ньютонианской, ни с лейбницианской трактовкой времени. Он считал время одной из априорных форм чувственности, фактически не имеющей отношения к физической реальности. Концепция Канта есть совершенно иная, нежели концепции предшествующих ему мыслителей, она построена совершенно на других идеях и принципах и представляет особый интерес в нашем исследовании.

В учении Канта время не является эмпирическим понятием, выводимым из опыта. Оно также рассматривается Кантом как априорное необходимое представление, лежащее в основе чувственного созерцания. Время является одномерным многообразием, части которого существуют последовательно. Последовательность существования частей единого времени не есть положение, выводимое из какого-нибудь общего понятия, а носит синтетический характер, непосредственно содержится в самом созерцании времени.

Время выступает как субъективное и необходимое условие чувственности, как априорные формы созерцания, что определяет их эмпирическую реальность лишь применительно к миру феноменов (явлений). Они не имеют никакого отношения к ноуменам (вещам в-себе), которые служат некоей внерациональной и вневещественной основой явлений. При подобной постановке проблемы ноумены абсолютно непознаваемы и вневременны1.