Сторонники данной теории в качестве методов достижения прямой демократии на общенациональном уровне предлагают для гражданского политического воспитания масс использование средств массовой коммуникации, в первую очередь - развитие так называемой "теледемократии", использование электронной почты, широкую практику проведения референдумов на общенациональном и местном уровне, проведение обсуждений и дебатов с привлечением максимально большего числа граждан и т.д.

Теория партиципаторной демократии имеет ряд сильных сторон. Во-первых, она акцентирует внимание на уязвимых моментах представительной либеральной демократии, которую Б. Барбер характеризует как "хрупкую демократию"[83]. Это - неизбежное в той или иной степени политическое отчуждение. Оно затрагивает как правящую политическую элиту - ее отрыв от масс, в частности отрыв избранных представителей властных структур от их избирателей, так и рядовых граждан, разочарованных в существующей политической власти. Последнее, соответственно, сопровождается политическим абсентеизмом, когда рядовые члены общества фактически перестают быть акторами демократического процесса. Эти негативные явления представляют собой неизбежное следствие любой, даже самой совершенной - насколько такая может существовать вообще - системы представительного правления. Во-вторых, положительной стороной теории партиципаторной демократии является идея политической мобилизации максимально большего числа членов общества на базе осознания ими объективно существующих общественных интересов, а также идеи гражданского воспитания с широким использованием современных технологий в области массовой коммуникации[84].

Вместе с тем данная теория не менее, а в ряде случаев и более уязвима для критики, чем идеи либеральной демократии. Прежде всего, это связано с невозможностью установления эффективных и постоянно действующих институтов прямой демократии как в силу пространственно-временных параметров, так и субъектно-объектных отношений. Даже на локальном уровне далеко не во всех случаях прямая демократия является эффективным методом принятия решений. Тем более степень ее неэффективности может возрастать в случае распространения на общенациональном уровне. Кроме того, в настоящее время мало реальна сама вероятность постоянного и успешного функционирования партиципаторной демократии в рамках нации-государства даже и небольших по масштабам государствах типа Дании или Швейцарии, не говоря уже о таких крупных национально-государственных образованиях, как США или Россия. Исключения могут составлять лишь общенациональные референдумы по наиболее фундаментальным проблемам, связанным с вопросами государственного устройства[85].

Другой недостаток теории партиципаторной демократии состоит в том, что она, фактически абсолютизируя идею общего интереса, таит в себе угрозу тирании большинства. Ведь при практической реализации многих положений теории прямой демократии остаются открытыми проблемы автономии личности, свободы индивидуальности, а также проблемы добровольности участия или неучастия в политическом процессе.

Поэтому, наряду с возможностью и даже необходимостью прямой демократии в определенных пространственно-временных границах, в рамках ограниченных субъект-объектных отношений демократического процесса, приоритет тем не менее остается за институтами представительной демократии.

В современной политической науке идет поиск новых форм демократии. Ранее говорилось о сообщественной демократии. Американский политолог Дж. Сартори - один из известных зарубежных теоретиков демократии предлагает концепцию "вертикальной демократии"[86]. Ее смысл - анализ "меньшинства" как понятия теории демократии, обозначающее политическую контролирующую группу. Как утверждал автор, речь шла о "политической контролирующей власти, коей обладают группы численностью менее половины того социума . в отношении которого такая власть осуществляется"[87], разработка понятия "контролирующая группа", анализ типологии таких групп, безусловно, обогащает все содержание принципа большинства, диалектику его демократической, а не авторитарной, реализации. Вместе с тем идея вертикальной демократии прямо связана с концепцией элитарной демократии и углубляет последнюю.

В высшей степени важная мысль Дж. Сартори состоит также в том, что демократию нельзя описывать только как систему контролирующих групп, конкурирующих между собой на выборах. Она имеет вертикальное измерение, что включает ценностный аспект. "Демократия должна представлять собой селективную систему конкурирующих избирательных меньшинств"[88].

"Демократия, - уточняет автор, - должна представлять собой селективную полиархию и полиархию по основанию достоинств"[89]. Иначе говоря, демократия предполагает отбор элит, наиболее способных к руководству обществом и наиболее достойных.

Французский политик и политолог М. Рокар считает реальность взаимосвязей между выборными лицами, средствами массовой информации и избирателями сердцевиной современной демократии[90]. В этом направлении, по его мнению, происходит становление новой формы демократии, свидетелями чего мы являемся. Обеими составляющими выступают всеобщее избирательное право и свободная информация. Народ может реализовывать свое право выбора только в условиях свободного распространения информации. В течение полутора веков демократия строилась почти исключительно на избирательном бюллетене. Теперь же "между избирателями и его актом выбора при помощи избирательного бюллетеня находится информация"[91]. Она в огромной степени определяет демократичные действия граждан. Не случайно средства массовой информации стали называть "четвертой властью".

Всеобщее избирательное право начинает терять эффективность, отмечает М. Рокар. При принятии важных решений, при осуществлении правительственной политики все возрастающую роль играет общественное мнение, формируемое и в значительной степени управляемое распространением массовой информации. "В какой-то мере, уточняет М. Рокар, - общественное мнение заменит классовую борьбу в роли движущей силы истории, ускоряя или тормозя деятельность общества"[92]. Новую форму демократии М. Рокар называет информационной демократией. Она представляет собой современную форму организации общества.

В политической сфере демократического общества граждане представлены как автономные индивиды, каждый из которых самостоятельно делает свой политический выбор и обладает равными с другими политическими правами. Закон, закрепляя равенство ответственности и равенство прав граждан, не предопределяет в то же время возможности практической реализации этих прав. Равенству политических прав индивидов соответствует их неравенство как членов гражданского общества.

Развитие демократии нового времени на протяжении двух веков ее существования состояло в расширении понятия прав человека и в борьбе за обеспечение реального равенства политического влияния основных социальных групп[93]. Права и свободы, признаваемые в настоящее время демократическими государствами, с известной долей условности можно подразделить на три основные группы: социально-экономические права и свободы, определяющие отношения индивидов в сфере гражданского общества; политические права и свободы, признаваемые за ними как членами политической общности; личные права и свободы, которые предоставляются каждому человеку как физическому лицу.