В свою очередь, представители ДУМЕР отмечали, что для ваххабизма на Северном Кавказе и в меньшей степени в других регионах, где компактно проживают мусульмане, «характерно стремление реформировать традиционный суннизм, адаптированный к российским историческим реалиям, и привести его в соответствие с тем нормативным пониманием ислама, который привился во времена Пророка Мухаммеда и его сподвижников»27. Схожей оценки придерживается председатель Исламской демократической партии Дагестана Абдурашид Саидов, отмечая, что «в доктринальном смысле сторонники Багауддина – это мусульмане, которые совершенно не признают традиционные или этнические наслоения на сам ислам» (при этом сами «ваххабиты» называют себя «салафитами»)28. Со временем привнесенные в Дагестан идеи исламского фундаментализма стали претерпевать изменения в сторону все большей радикализации. В конце 90-х годов, по мнению З.Арухова, «о “ваххабизме” в Дагестане можно говорить лишь условно, так как нынешние дагестанские радикалы “выросли” из ваххабизма, и сегодня их следовало бы называть “салафитами”. До того, как они пришли к идеям ваххабизма, они разделяли идеи “Братьев-мусульман”, и, как показывают последние события, на настоящем этапе их деятельность все более соответствует идеологии крайне радикальных организаций типа “Гамаат аль-джихад”, “Аль-Джихад аль-ислами”, “Хизбалла”»29.

В этой связи следует отметить, что вопрос о происхождении (отечественном или зарубежном) появившегося в Дагестане, а также в некоторых других регионах Российской Федерации «ваххабизма» стал постепенно переходить в другую плоскость. Видимо, идеи «очищения» ислама уже стали «приживаться» на постсоветском пространстве, соединившись с местными фундаменталистскими течениями. В этих районах нарастает противостояние между «российским» (традиционным) и, как его теперь называют, «арабским» («салафитским») исламом.

7. Вовлеченность арабских стран в конфликт на Северном Кавказе. События в Дагестане и Чечне стали серьезной проверкой для традиционно дружественных отношений между арабо-мусульманскими странами и Россией. Официальная реакция правительств большинства арабских государств на обострение конфликта была фактически однозначной – невмешательство во внутренние дела России, поддержка борьбы с терроризмом и сепаратизмом, обеспокоенность проблемой беженцев. Вместе с тем по мере развития ситуации в зоне конфликта в прессе все чаще стали появляться сведения, которые указывали на возможность прямого или косвенного финансирования и оказания иной помощи дагестанским и чеченским сепаратистам с территории арабских стран. В частности, со ссылкой на данные правоохранительных органов российская пресса сообщала о том, что эмиссары «независимой Ичкерии» «выколачивают» деньги из чеченских диаспор в арабских странах и частных лиц. Чаще всего сбор средств производится под прикрытием негосударственных общественных и религиозных организаций якобы для оказания помощи страдающему от продолжения военных действий чеченскому населению. Чеченские диаспоры, раскиданные по всему миру, поддерживают тесные связи с многочисленными российскими землячествами, именно через них осуществляя переброску средств в Ичкерию. В частности, согласно оперативным данным российских спецслужб, Басаев и Хаттаб направили во все «сочувствующие» их делу страны и организации своих представителей с просьбами о финансовой поддержке (в Саудовскую Аравию, Катар, ОАЭ, а также в Афганистан к «талибам» и Усаме бен Ладену). В своих обращениях они ссылались на неизмеримо возросшие расходы по проведению «джихада» в Дагестане, а также на то, что существенно сократились поступления от чечено-ингушских предпринимателей и преступных групп в других регионах Российской Федерации30.

В свою очередь, З.Яндарбиев совершил поездку в ОАЭ, Катар, Саудовскую Аравию и другие страны с целью добиться от экстремистских исламских организаций финансирования и переброски в Чечню подготовленных в спецлагерях на территории Афганистана боевиков31. Кроме того, стало известно, что представители чеченских сепаратистов в Турции по каналам электронной почты обратились к лидерам радикальных исламских организаций и движений с просьбой срочно выделить им финансовые средства и активизировать антироссийскую пропаганду. Их адресатами стали Мировой фронт «джихада» Усамы бен Ладена, «Аль-Джамаа аль-мусаллаха» (Алжир), ХАМАС (Палестина), ливийские религиозные экстремисты в эмиграции. В результате в августе 1999 г. указанные и другие организации якобы передали лидеру чеченских «ваххабитов» Абдул Малику и чеченским руководителям около 1 млн. долл.32

Одним из основных способов передачи финансовых средств стал канал курьеров. На территории России неоднократно задерживались представители арабских стран (и другие иностранцы), которые въехали в страну совершенно легально, имея при себе огромные суммы в долларах. Затем эти деньги оседали в Чечне33. Так, азербайджанскими пограничниками были задержаны в приграничном с Грузией Белоканском районе двое граждан Ирака, которые пытались проникнуть сначала в Грузию, а затем в Чечню. При себе они имели 300 тыс. долл.34 Кроме того, была налажена переправка денежных средств для чеченских сепаратистов по надежно действующим «окнам» на российско-грузинской границе. Использовались и другие каналы, в том числе «из рук в руки». Уже упоминавшийся египтянин аль-Лаббан в декабре 1998 г. во время поездки на Северный Кавказ на конференцию «Конгресса народов Ичкерии и Дагестана» лично передал Басаеву 200 тыс. долл.35 Указанные и другие факты свидетельствовали вначале лишь об эпизодических попытках финансовой помощи чеченцам со стороны частных лиц и отдельных организаций, осуществляемых с территории арабских стран.

По мере продолжения контртеррористической операции в Чечне в прессу стали все больше просачиваться сведения о начале процесса возрастания такого рода поддержки, которые требовали своего критического осмысления. Сотрудники российских спецслужб, которые вскрывали факты причастности арабских стран к финансированию чеченских сепаратистов, в своих заявлениях для печати подчеркивали, что «не имеют в виду какую-либо помощь, предоставляемую по правительственным каналам, однако деятельность различного рода «благотворительных» фондов и религиозных организаций осуществляется именно на территории этих государств»36. Так, в конце 1999 г. в Кувейте была создана неправительственная Организация исламского спасения Чечни («Муназзамат аль-игаса ли Шешен»). В официальных реестрах госучреждений страны она первоначально не была зарегистрирована, чтобы не попасть под контроль местных властей. Как утверждалось, в своей деятельности она замыкается на Хаттаба. В задачи организации входил сбор финансовых средств, вербовка наемников и переправка их в Чечню. Маршрут доставки средств проходил через Турцию в Азербайджан, где они передавались представителям чеченских сепаратистов. За одну операцию в течение трех суток удавалось переправлять до 100 тыс. долл.37 По данным российских спецслужб, члены другой кувейтской религиозной организации – Возрождение исламского наследия («Ихъя ат-турас аль-исламий») перечислили на счет «ваххабитского» центра «Кавказ» 40 тыс. долл.38