В «Способах» предусматривается созыв дворянского собрания в количестве до 30 человек с законодательными и властными учредительными полномочиями. Это было главное требование дворянских проектов, и Голицын его выполнил. Можно предположить, что если бы дворянское собрание было созвано, то оно не оставило бы ничего аристократического в «Пунктах присяги» и в России прочно утвердилась бы конституционная монархия.

Все проекты верховников в случае их исполнения представляли бы большой шаг в политическом развитии страны. Возможно, какую-то их часть верховники хранили дома, и все такие бумаги сразу же после 25 февраля были уничтожены. Ни один из них не был известен современникам вследствие их незаконченности и засекреченности: лица, присутствовавшие на заседаниях Верховного тайного совета, не должны были даже своим родственникам разглашать их содержание.[6]

В бесплодных спорах и взаимных пререканиях членов Верховного совета и дворянами уходило драгоценное время. 10 февраля 1730 г. стало известно, что Анна Иоанновна прибыла к Москве и остановилась в селе Всесвятском.

II. Воцарение Анны Иоанновны и восстановление самодержавия

После долгих консультаций верховники остановили свой выбор на старшей линии династии, связанной с братом Петра I - Иваном V.

Дочь ИванаV Алексеевича Анна была выдана ещё при Петре замуж за герцога Курляндского и, овдовев, жила в одном из прибалтийских городов - Митаве. Приглашая Анну Иоанновну на русский престол, верховники учитывали, что Анна не имела политических связей с русским дворянством. Верховники разработали специальные условия - кондиции, на основании которых Анна должна была управлять страной. Вследствие чего Верховный тайный совет приобрёл законодательные полномочия. Новая императрица принимала на себя обязательства не выходить замуж без разрешения верховников и не назначать наследника, решать важные дела в государстве только при участии Верховного тайного совета.

Анне Иоанновне по прибытии в Москву было подано 20 дворцовых проектов. Главная мысль дворян сводилась к пожеланиям императрице «царствовать неограниченно и самодержавно».

Императрица не была согласна с «кондициями».

Осознавая свою силу, она быстро составила себе партию, во главе которой стояли князь Алексей Михайлович Черкасский и князь Иван Юрьевич Трубецкой.

Политическая драма князя Голицына, плохо срепетированная и ещё хуже сыгранная, быстро дошла до эпилога. Раздор в правительственных кругах и настроение гвардии ободрили противников ограничения, доселе таившихся или притворно примыкающих к оппозиции. Составилась особая партия, сделочного состава, как и прочие: в неё вошли родственники императрицы и их друзья, обиженные сановники, которых Верховный тайный совет не пустил в свой состав; к ним примкнули люди нерешительные и равнодушные. Отношения, интересы и лица выяснились, и немудрено было согласить компанейщиков, уверив их, что от самодержавной императрицы они скорее добьются желаемого, чем от самовластного Верховного совета, сенаторов утешил восстановлением Сената в значении верховного правления, генералитет и гвардейцев - избавлением от команды верховников, всех - упразднением Верховного тайного совета. Колоколом партии был Феофан Прокопович: он изумился, звоня по всей Москве о тиранстве, претерпеваемом от верховников государыней, которую стерегущий её дракон В.Л. Долгорукий довёл до того, что она «насилу дышит».

Подъезжая к Москве, Анна сразу почувствовала под собой твёрдую почву, подготовленную конспиративной агитацией слывшего безбожником немца и первоприсутствовавшего в Священном Синоде русского архиерея, и смело стала во главе заговора против самой себя, против своего честного митавского слова. В подмосковном Всесвятском вопреки пунктам она объявила себя подполковником Преображенского полка и капитаном кавалергардов, собственноручно угостив их водкой, что было принято с величайшим восторгом. Ещё до приезда Анны гвардейские офицеры открыто говорили, что скорее согласятся быть рабами одного тирана - монарха, чем многих. Анна торжественно въехала в Москву 15 февраля, и в тот же день высокие чины в Успенском соборе присягали просто государыне, не самодержице, да «отечеству» - и только. Не замечая интриги, зародившейся вокруг Анны, сторонники Верховного совета ликовали, рассказывали, что, наконец - то настало прямое порядочное правление; императрице назначают 100 рублей в год и больше ни копейки, ни последней табакерки из казны без позволения Совета, да и то под расписку. Но верховники уже не верили в удачу своего дела и, по слухам, будто бы сами предлогами Анне самодержавие. И вот 25 февраля сенаторы, генералы и дворяне большом дворцовом зале подали Анне прошение образовать комиссию для пересмотра проектов, представленных Верховному совету, чтобы установить форму правления, угодную всему народу. Императрица призывалась стать посредницей в своём собственном деле между верховниками и их противниками. Один из верховников предложил Анне согласно кондициям предварительно обсудить прошение вместе с Верховным тайным советом; но Анна, ещё раз нарушая слово, тут же подписала бумагу. Верховники остолбенели. Но вдруг поднялся невообразимый шум: это гвардейские офицеры, уже надлежаще настроенные, с другими дворянами принялись кричать вперебой: «Не хотим, чтоб государыне предписывали законы; она должна быть самодержицею, как были все прежни государи». Анна пыталась унять крикунов, а они на колена перед ней с исступленной отповедью о своей верноподданнической службе и с заключительным возгласом: «Прикажите, и мы принесём к вашим ногам головы ваших злодеев». В тот же день после обеденного стола у императрицы, к которому были приглашены и верховники, дворянство подало Анне другую просьбу, с 150 подписями, в которой «всепокорнейшие рабы» всеподданнейше приносили и всепокорно просили всемилостивейше принять самодержавство своих славных и достохвальных предков, а присланные от Верховного тайного совета и ею подписанные пункты уничтожить. Анна, связанная Кондициями, не могла бы действовать без разрешения верховников. Но оторопевшие министры не сопротивлялись. Однажды отдав инициативу в руки императрице, они, следуя закону, не могли ей препятствовать и молча наклонили головы в знак согласия. Вскоре Анна разорвала Кондиции пополам. Это был переворот, произведенный законным порядком.

Й Она велела принести подписанные ею в Митаве пункты и тут же при всех разорвала их. Всё время верховники, по выражению одного иноземного посла, не пикнули, а то бы офицеры гвардии побросали их в окна. А первого марта 1730 г. по всем соборам и церквам «паки» присягали уже самодержавной императрице. Так кончилась десятидневная конституционно - аристократическая русская монархия XVIII в., сооружённая четырёхнедельным временным правлением Верховного тайного совета. Но, восстановляя самодержавие, дворянство не отказалось от участия в управлении: в той же после обеденной петиции 25 февраля оно просило, упразднив Верховный тайный совет, возвратить прежнее значение сенату из 21 члена, предоставить шляхестсву выбирать баллотированием сенаторов, коллежских президентов и даже губернаторов и согласно дообеденной челобитной установить форму правления для предбудущего времени. Если бы это ходатайство было уважено, центральное и губернское управление составилось бы из выборных агентов дворянства вроде екатерининских капитан - исправников. Российская империя не стала «сестрицей Польшей и Швеции», как надеялся Фик; зато рядом с республиканско-шляхетской Польшей стала Россия самодержавно - шляхетская.